Ревизия миротворческих форматов: текущая задача урегулирования конфликтов

Основная задача, стоящая перед Тбилиси в зонах конфликтов – изменение форматов урегулирования этих конфликтов. Грузинская сторона собирается это сделать в сотрудничестве с Россией, абхазской и южноосетинской сторонами и международным содружеством. В интервью для «24 саати» государственный министр по вопросам реинтеграции Темур Якобашвили заявляет, что Тбилиси готов параллельно рассмотреть те вопросы, решение которых облегчит жизнь людей, а также обсудить все требования Сухуми и Цхинвали.

- Можно ли говорить о каких-либо конкретных шагах вперед или результатах переговоров после вашего назначения государственным министром по вопросам реинтеграции?

- Самое главное, наверное, то, что к тому времени, когда конфликты будут урегулированы, мы проведем ревизию всех существующих форматов. Я считаю, что они или исчерпали себя, или изначально были неправильно составлены. Мы не собираемся навешивать ярлыки на эти форматы. Но факт, что ни один формат не привел нас к ни к урегулированию конфликтов, ни к возвращению беженцев. Соответственно, у нас есть все права сделать вывод, что пришло время подумать о чем-то другом. Это, конечно, зависит не только от нас. Изменения форматов надо добиться консультациями участвующих в них сторон. Параллельно важное значение имеют озвученные нами инициативы, с которыми мы обратились к осетинской и абхазской сторонам. Они, в основном, касаются т. н. «человеческого фактора». Мы должны восстанавливать доверие не поездками в Женеву, а торговлей, сотрудничеством, свободным передвижением товаров и людей. Я считаю, что для того, чтобы между нами восстановилось доверие, этот путь – самый верный. Сегодня мы работаем в этих двух параллельных режимах.

На данном этапе абхазская сторона инициировала какие-то начатки диалога. У нас была встреча с г. Шамбой в формате Группы друзей ООН. Я думаю, эта встреча была интересной и полезной для обеих сторон. Хочу подчеркнуть, что она произошла на другой день после объявления независимости Косова. Кому-то это может показаться очень трудным фоном. Но для нас главное – не фон, а то, как вернуть территории, а также абхазов и осетин.

- До сих пор абхазская сторона предъявляла свои условия возобновления переговоров – вывод правительства из Верхней Абхазии и установление местонахождения пропавшего без вести Сигуа...

- Больше того, что уже было сделано грузинской стороной по Сигуа и Кодори, мы сделать не сможем. Кодорская тема с нашей стороны исчерпана, тема Сигуа – тоже. Мы предложили международному сообществу все механизмы для проверки ситуации в Кодори. Мы сотрудничаем со следственной комиссией, которой, кроме дела Сигуа, предстоит расследовать еще 32 дела, но почему-то выбрали только Сигуа. Но для нас и это не проблема, мы готовы сотрудничать в любом формате и продолжаем сотрудничать. Мы достигли соглашения о возобновлении четырехсторонних встреч, известных как встречи в Чубурхинджи. Они теперь будут проводиться не в Чубурхирджи, не на объектах российских миротворческих сил, а на объектах ООН – попеременно в Гали и Зугдиди. По этому вопросу осталось уточнить несколько деталей.

- Не создает ли дополнительной напряженности между сторонами информация о договоренности о совместном грузино-российском контроле над пограничными пунктами? Во всяком случае, реакция абхазской стороны была очень болезненной и жесткой.

- Я думаю, им не стоило так волноваться. Мы знаем, что когда дойдет до дела, надо будет посидеть с абхазами и осетинами и договориться о каких-то конкретных механизмах. А сейчас они напрасно обижаются на наш договор с Россией. Я понимаю, что их тревожит, но Грузия – член ВТО, Россия тоже хочет вступить в эту организацию, а ни Абхазия, ни Южная Осетия никуда не вступают. Так что им бы лучше не делать поспешных шагов и заявлений. Те вопросы, которые должны быть согласованы с абхазской и осетинской сторонами, будут согласованы, а которые не должны – не будут.

- Есть позиция России, неоднократно озвученная – Москва требует от Тбилиси оформить с Абхазией и Южной Осетией соглашение о ненападении. Что препятствует оформлению этого документа, каковы аргументы против?

- В первую очередь, мы должны точно знать, чего от нас требуют. Одно дело, если это одностороннее заявление, и другое – если это договор. Если это договор, то между кем и кем? С кем должны подписать договор грузинские власти? И второе: будь то договор или заявление – кто является гарантом его выполнения? Третье: не означает ли требование этого нового договора или заявления то, что сегодняшние механизмы, в том числе российские миротворческие силы, не могут выполнять своих функций? Когда мы получим ответы на эти вопросы, можно будет без проблем подумать на эту тему и прийти к логическому заключению.

- Значит, над этим вопросом можно работать?

- Конечно, можно. Более того, мы уже обратились к Германии с просьбой помочь технической экспертизой. Наша сторона выражает готовность, мы только должны знать, что делаем.

- Что касается Южной Осетии, создана государственная комиссия, работающая над вопросом о статусе региона. О результатах работы этой комиссии, которые уже должны были быть обнародованы, до сих пор ничего не известно. Идет ли работа над этим вопросом и когда можно ждать результатов?

– Очень важный вопрос. К сожалению, у меня еще не было времени, чтобы возобновить работу комиссии, так как, приступив к работе, я сразу же начал готовиться к женевской встрече. Думаю, что работа в этом направлении начнется с будущей недели. Посмотрим, что уже сделано и когда можно будет оформить конкретный документ.

- Прошло уже больше года после принятия закона о реституции. Почему он не действует?

- То же могу сказать и об этом законе. Надо посмотреть, что там работает, что нет. Думаю, это очень важный закон. Главное – правильно подобрать механизмы, которые его задействуют. Наверное, в скором времени мы сможем добиться прогресса и на этом направлении.

– Вы и раньше заявляли, что Грузия ничего не имеет против российских миротворческих сил, если изменится формат и в к нему подключатся другие участники. Как вы представляете создание такого формата и какую роль должна играть в нем Россия?

- На данном этапе мы ожидаем внутреннего доклада ООН. ООН тоже хорошо понимает, что существующие форматы не работают, и поэтому вынуждена пересмотреть свою работу по конфликтам. Соответственно, мы должны, наверное, разделить вопросы по блокам и посмотреть, что будет от ООН. Я сказал делегации ОБСЕ, что мы приветствуем возрастание роли ОБСЕ в зонах конфликтов. Я думаю, тут есть цель ряд механизмов, о которых можно подумать. Параллельно мы начнем работать с представителями Российской Федерации. Будут встречи, и мы постараемся подробно разобраться, что мы можем сделать. Мы должны смотреть на ситуацию реалистически. В той форме, в которой сегодня существуют российские миротворческие силы – под эгидой СНГ – своих функций выполнять они не могут. Значит, этот вопрос нуждается в пересмотре. Я не исключаю, что в том формате, который мы примем, русские не только останутся, но даже будут лидерами. Здесь, кроме абхазского вопроса, есть еще целый ряд других вопросов – например, олимпиада, Северный Кавказ. Это важные темы, по которым необходим диалог с Россией.

- Что можно сказать о формате в Южной Осетии, подразумевающем Смешанную контрольную комиссию и смешанные миротворческие силы? Его надо менять?

- Формата СКК больше не будет. В этом отношении у нас есть довольно интересные предложения, о которых мы уже беседовали как с российскими, так и с западными коллегами. Работа идет, и мы постараемся как можно быстрее добиться прогресса.

- Осетинская сторона требует встречи Кокойты с Саакашвили. Это возможно?

- Мы вовсе не против встречи. Просто мы считаем, что такие встречи должны быть подготовлены. Если эта встреча будет соответствующим образом подготовлена и будут вопросы, по которым необходимы совместные решения Кокойты и Саакашвили, тогда она состоится. Но если это встреча ради встречи, я не вижу в ней особого смысла.

- Вы сказали, что с абхазской стороной должны быть переговоры по «человеческому фактору» - по передвижениям, торговле и т. п. Как вы считаете, должна ли открыться граница между Абхазией и остальной Грузией?

- Непременно. Людям непременно надо облегчить переход этой границы, надо непременно покончить с налетами криминальных элементов в Гальском регионе. Там грабят мирное население, и, надо сказать, это делают не только абхазы. Мы должны создать совместные механизмы искоренения криминала и начать нормальные отношения. А что касается политических тем, как-нибудь договоримся.