Как называется система, в которой мы живем

Третий выход Бидзины Иванишвили на политический свет, а затем замена двух Ираклиев [Гарибашвили и Кобахидзе], вызвали неоднозначную реакцию. С одной стороны, у публики появился шутливый настрой (хотя некоторые добавляли - «мы не шутим»). При этом стали гадать, что заставило Иванишвили пойти на этот шаг, что ему не понравилось в работе премьер-министра Ираклия [Гарибашвили] на этот раз, каков был мотив повышения второго Ираклия [Кобахидзе], приведет ли это к пересмотру программы правительства, политического курса и т.д. Однако большинство сходится во мнении, что ничего особенного не изменилось.

Обе эти реакции естественны. Но они содержат в себе и синдром привыкания к существующему порядку дел: нас уже ничего не удивляет и нам лень злиться. Однако, происходящее нас возмущает. Мы еще раз наглядно увидели, что страна, которую недавно признали кандидатом в члены ЕС, живет по законам монархии.

Как называется система, в которой мы живем?

Я начал задаваться этим вопросом примерно с 1990-х годов, с периода правления Эдуарда Шеварднадзе. Ясно, что политическая система, в которой мы живем, не является демократией; Но если это так, то как нам ее назвать?

Слово «олигархия» было популярно тогда и сейчас. Назвать Иванишвили «олигархом» стало стандартом, который в конечном итоге был разделен и Европейским Союзом, после чего нам поручили провести «деолигархизацию». Но если понимать этот термин в его первоначальном значении, то Иванишвили не является олигархом, и олигархической структуры у нас никогда не было. «Олигархия» означает правление небольшой группы, а не одного человека. Обычно подразумевают, что в эту группу входят самые богатые люди, хотя это не имеет решающего значения. Можно было бы назвать Иванишвили «олигархом» в ельцинской России, но в Грузии он единственный, кто приходит в противоречие со словом «олигархия».

Также популярен термин «неформальное управление». Он метко описывает нашу ситуацию в том смысле, что фактическое правление правительства и его конституционные рамки противоречат друг другу. Но это не является названием того, что составляет реальную сущность системы.

Профессиональные политологи, в том числе и я, используют термин «гибридный режим». Это тоже верно, но неполно: это говорит нам о том, что реальная система правления является смешанной, содержащей как авторитарные, так и демократические элементы. Но как именно действует эта смесь?

Некоторые используют другой, совершенно неадекватный термин - "переходная демократия". Это говорит нам о том, что мы находимся в процессе перехода к демократии; Однако нет ничего, что указывало бы на то, что с течением времени мы становимся более демократической страной. Мы хотим встать на путь демократии, но дело в другом: наше желание не создает реальность.

Необходимость в царе

Если посмотрим на практику управления, а не на формальные правила, наша политическая система представляет собой монархию, хотя в ней также есть элементы демократии. Эти элементы (оппозиционные партии, независимые СМИ, гражданские союзы) имеют определенное влияние на политический процесс и иногда могут даже сменить правительство. Но ядро ​​системы управления остается авторитарным, и ее лучше всего описать как монархию.

Возможно, нам не нравится эта система, но мы к ней привыкли; Обычай сильнее закона. Нам может не нравиться конкретный монарх, но в целом иметь такого монарха – это нормально.

Сколько я себя помню (полагаюсь на память своего поколения), нами правили цари. Сначала царя назначали из Москвы и называли его «первым секретарем ЦК. Потом мы их избирали (или приводили их к власти через восстания и революции) и назвали «президентами». Теперь царя зовут просто Бидзина.

У нас много образованный людей, которые знают из книг, путешествий по Западу или из жизни, что существуют другие системы конституционной демократии, где институты важнее отдельных лиц. Но это не привело к общему изменению менталитета. Большинство как госслужащих, так и рядовых граждан считают нормальным, что во главе властной пирамиды стоит один человек, которому все должны доверять. Разделение власти, что является сутью конституционной демократии, мы перевели на грузинский как "кохабитацию" и посчитали его очень плохой вещью.

Мы тоже хотим демократии, но под этим главным образом подразумеваем свободу громко критиковать власть и протестовать. Иногда, если мы слишком разозлимся, мы можем даже свергнуть царя, но затем заменяем его новым царем. Другого опыта у нас не было, и нам трудно это представить.

Мы считаем, что нынешняя оппозиция слаба прежде всего потому, что у нее нет одного четкого кандидата на престол. Некоторые люди хотят, чтобы таковым был бывший царь [Саакашвили], но для других он совершенно неприемлем. И если нам неизвестна личность следующего царя, нам трудно поддержать оппозицию. Лично у меня претензии к оппозиции совсем другие, но я говорю о том, что делает ее слабой в глазах большинства.

Бидзина – самый настоящий царь

Система правления была по сути монархической и до прихода Бидзины Иванишвили, но раньше это было не так заметно.

Его предшественники имели власть править по своей должности. Бидзина – царь, потому что он Бидзина. Неважно, как человека формально зовут в данный момент: «премьер-министр», «рядовой гражданин», «почетный председатель». Это все игра слов. Реальная система основана на лояльности лично к нему.

Как и подобает истинному царю, Бидзина вовсе не обязан заниматься рутинными делами правительства. Никто не стал бы упрекать короля, если бы он отправился на охоту или в долгое путешествие, или даже если бы он влюбился в прекрасную купальщицу и ему было бы не до государственных дел. Бидзина также может заняться пересадкой деревьев, личным зоопарком, строительством нового дворца с пятью спальнями и т. д. За делами следят назначенные им визири, но всем ясно, кто здесь настоящий хозяин. Когда захочет, он перемещает визирей с одного места на другое, как мебель, или выбрасывает их на помойку, или «вернется» и займет желаемую должность.

Как и положено визирам, чиновники не только выполняют поручения царя, но и постоянно восхваляют его и выражают ему верность и благодарность. Иногда они могут принять критику в свой адрес, нов его адрес - никогда.

Формальный статус должностного лица вторичен. Президента избирает народ, но он несет ответственность не перед народом и Конституцией, а лично перед Бидзиной. Нет понятия политического разногласия с царем: любой, кто ослушается его слова, является «предателем» и должен быть отсечен. Мы вообще очень любим это слово - «предатель», которое показывает, что наша политическая культура так и не смогла оторваться от своих средневековых феодальных корней.

Неслучайно после последнего «возвращения» Бидзины возникло подозрение, что он готовит сына в премьеры. Мы не знаем, имеет ли он это в виду на будущее или нет. Но само ожидание вполне логично: монархия должна быть наследственной.


Бесполезность маскировки

В современных условиях монархический характер правления требует маскировки. Но на самом деле это невозможно: из риторики и действий правительства ясно, что все вращается вокруг одного солнца. Поэтому маскировка сводилась к повторению ритуальных фраз. Периодически говорят, что Иванишвили не вмешивается в политику (или не вмешивался раньше, или не будет вмешиваться в будущем), но повторение этого имеет ту же ценность, что и проведение выборов при коммунистах: мы знаем, что так и должно быть, но ясно, что это бессмысленно.

За пустыми ритуалами следуют, самое меньшее, два зла. С одной стороны, привыкаешь к нормальности лжи: слово политика не имеет ценности, и так должно быть. Привыкаешь и к тому, что конституция – это бумажка, правила, прописанные в ней, – это всего лишь «формальность». Человеком, который по конституции должен быть высшим должностным лицом страны, является, в лучшем случае старший ,помощник царя, который меняется каждые 2-3 года.

В конце такого текста должен быть оптимистичный абзац о перспективе выхода из порочного круга. В целом, я не думаю, что выхода нет - во многих странах монархия свергнута, в том числе мирным путем. Однако, как мы видели, достижение этой цели требует изменения сознания, а не просто очередной революции или смены правительства посредством выборов. Много людей должны поверить, что государство может не зависеть от власти одного человека и при этом работать исправно. Мы же до сих пор не можем в это поверить.