На чем основана мечта о лучшей демократии?

Допустим, Миша диктатор. Я написал это, и подумал, слово "допустим" урежут, и остальное с радостью будут раскручивать на интернет-форумах. Дескать, Гиа Нодиа тоже почувствовал, откуда дует ветер, и примкнет "к нам". Но что делать, не молчать же мне из-за боязни не очень порядочных и не очень умных людей.

Почему я делаю такое допущение? Многие из тех, кто считает Михаила Саакашвили диктатором, полагают, что если на выборах победит "Грузинская мечта", Грузия станет демократической страной. Эту статью я пишу именно для этих людей, иначе разве я не понимаю, что многие из кричащих о "диктатуре" на самом деле как раз таки хотят диктатуры, только диктатуры своих.

На чем основана эта надежда? Эксперты с претензией на непредвзятость очень не любят ставить этот вопрос, потому как боятся как огня, чтобы их не обвинили в тайном "мишизме". Однако, большинство трезвомыслящих избирателей задает именно этот вопрос: ну, допустим, правительство допускает много ошибок, но откуда нам знать, что "эти" будут лучше?

Дефицит логики и ответственности

Сначала я укажу на логическое несоответствие, которое почему-то никто не замечает. Если на выборах победит "Грузинская мечта" (и здесь уточню для не очень умных и честных людей: "если" не означает, что ожидаю такой победы), это будет подтверждением того, что в Грузии нет диктатуры (конец настоящих диктатур мы видели в арабских странах). Следовательно, людям, которые говорят эти две вещи: (1) Грузия это диктатура, и (2) "Грузинская мечта" победит на выборах, не понимают значения слова "диктатура".

Давайте считать, что имеем дело с обычной грузинской гиперболой: под "диктатурой" подразумевается не действительно диктатура, а по большей мере неполноценная демократия (с этим я тоже соглашусь). Так вот, почему они верят, что "Грузинская мечта" превратит ее в полноценную демократию?

Среди думающих подобным образом много таких, кто в свое время с не меньшим энтузиазмом присоединился к "революции роз". Все ее разумные сторонники понимали, что приводили во власть Михаила Саакашвили и его команду. Например, интеллектуальных представителей Республиканской партии часто спрашивают: вы говорите о Саакашвили, что его команда это банда криминалов, но разве не вы их привели во власть? Между тем они оправдываются: дескать, нет, мы все равно были правы, во время Шеварднадзе была стагнация (то есть, разгул криминальной банды лучше, чем "стагнация").

Здесь проблема не в том, что политики не любят признавать ошибки. Главное, что у них атрофировано чувство политической ответственности. Это помогает им и сегодня стоять рядом с политиком, который мыслит ценностями "Асавал-Дасавали" (печатное издание) и откровенно грозит созданием такой среды, где уже никто не сможет публично "лгать" и разводить "демагогию", то есть будет невозможна критика его персоны. Затем, в той воображаемой обстановке, когда у Иванишвили действительно будет возможность осуществить свою настоящую программу, и спросят с республиканцев, почему они содействовали его приходу к власти, они скажут, мол, «а что нам было делать, не наша вина, мы ведь из лучших побуждений».

Украинская дилемма

Один аргумент, который я часто слышу, таков: победа "Грузинской мечты" позитив для демократии собственно по той причине, что она придет к власти путем выборов, а не революции. Это для меня серьезное соображение и я всегда хвалю Бидзину (но кто это ценит) за то, что он отмежевывается от революционных методов. Опыт действительно показывает, что больше шансов на то, что пришедшая путем выборов власть впоследствии будет подчиняться правилам демократии.

Однако, гарантий на это нет. Наилучший пример того наш бывший стратегический партнер Украина. Когда "оранжевые" власти проиграли там выборы, все с укоризной говорили Саакашвили: вот, посмотри на настоящих демократов, они проиграли выборы, Украина- демократия, а Грузия- диктатура. Между тем, победитель тех выборов Янукович сделал шаги, в результате которых Украина опустилась во всех рейтингах свободы, и сегодня уже она не считается страной, демократичней нас.

Что я этим хочу сказать: мы ни в коем случае не должны дать возможность оппозиции победить? Нет, господа. Однако в такой стране, как наша, где правила демократии еще не укоренились, надлежит очень внимательно следить за тем, носителем каких ценностей является оппозиция, и что она намерена сделать после победы. Если ее лидер на каждом шагу заявляет, что непременно должен прийти с квалифицированным большинством и затем перекроить конституцию на свое усмотрение, что кроме него никто не является настоящей оппозицией, что все критикующие его журналисты продажные и т.д., не стоит питать излишних иллюзий.

Мираж коалиционной демократии

Коронный аргумент оппозиционных демократов, что их воображаемая новая власть будет коалиционной и именно поэтому она повлечет за собой демократию. Между тем, те же «республиканцы» по сегодняшний день не могут смириться с тем, что после "революции роз" «Национальное движение» не оформило с ними формальную коалицию и предложило войти в парламент единым списком, именно это и было принято за первый признак авторитаризма.

(Здесь же поясню: я упоминаю республиканцев так часто потому, что об интеллектуальной поддержке оппозиционных стремлений больше всех пекутся они).

Вообще, есть демократические страны, где правительства, как правило, коалиционные. Есть и другие страны, где правительства, как правило, однопартийные. О том, какое из них лучше, спорят теоретики, однако сходятся в том, что оба вполне демократичные.

Однако, в нашем случае говорить об этом пустая трата времени, поскольку "Грузинская мечта" является псевдокоалицией. Коалиция означает объединение, куда члены вступают со своими силами, ресурсами и сообразно этому участвуют в принятии решений. Главный ресурс в политике - поддержка избирателей. Поэтому в демократических странах коалиции формируются после выборов: одна партия вносит, скажем, 25%, вторая-15%, третья 5% и т.д., пока не превысят 50%.

Предвыборные коалиции характерны только для переходных, не сформировавшихся демократий, где системы политических партий пока еще сырые. Однако и тут коалиции создаются для объединения человеческих и финансовых ресурсов.

Лидер республиканцев Давид Усупашвили недавно с гордостью заявил, что решения в "Грузинской мечте" принимает господин Бидзина Иванишвили. Такое заявление понадобилось чтобы отбиться от тех, кто обвинял его партию в навязывании своего мнения Бидзине Иванишвили. Однако, этим же он признал, что "Грузинская мечта" не является никакой коалицие й. Здесь контрольным пакетом акций владеет один человек, поэтому вполне справедливо решения принимает он. Вероятно, он слушает других, учитывает советы: не знаю, что и как происходит внутри, но это всего лишь техника менеджмента. "Мечта" [«Грузинская мечта» - политическая коалиция Иванишвили – ред.] фирма, начальник которой нанимает сотрудников на свой вкус: скажем, берет Звиада Дзидзигури и бракует Каху Кукава, или же наоборот. Какое это имеет значение?

Из этого, пожалуй, не следует, что Бидзина Иванишвили плохой человек, или плохой менеджер. Просто, исходя из объективной обстановки принципиально невозможно, чтобы "Грузинская мечта" внутренне была в большей степени плюралистической политической силой, нежели Национальное движение. Ее коалиционность является юридической фикцией. И если кто-то хочет убедить нас, что в случае прихода к власти он будет вести себя более демократично, не должен приводить в аргументы "коалиционность".