Лари: как сделать курс национальной валюты стабильным?

Прошли выборы, установился новый баланс политических сил. Кого-то это устраивает, кого-то нет, но, во-первых, это реальность, которая в основных параметрах отражает предпочтения избирателей, и ее надо признать, и, во-вторых, было бы логично дать теперь победившей политической силе возможность проявить себя, например, в течение хрестоматийных 100 дней после утверждения нового Правительства. В любом случае все, и политические партии в том числе, должны найти свое место в сложившейся новой реальности с тем, чтобы к 2020 году мы получили лучшее качество общества и более сильную государственность.

В близкой перспективе очень важен процесс разработки и принятия бюджета на следующий год. Пока представленный проект оставляет желать лучшего, это признают и в самой «Грузинской мечте». Хочется надеяться, что качество дискуссии по этому вопросу в новом Парламенте не разочарует экспертов. Курс национальной валюты – лари, предмет данной статьи, непосредственно зависит от этого процесса.

Для начала заметим, что стабильный курс не означает постоянный. Под стабильностью подразумеваем плавную траекторию изменения курса, которая основывается на макроэкономических реалиях, учитывает конъюнктурные факторы и, таким образом, не оказывает драматического влияния на расчеты бизнеса вообще, и, в частности, на расчеты по экспортным и импортным операциям. Курсовая траектория должна понижаться или повышаться таким образом, чтобы исполнение экспортных и импортных контрактов, как и расчеты по годовым займам не испытывали серьезных затруднений.

С этой точки зрения резкое повышение курса национальной валюты почти так же вредно, как и резкое его понижение. Самое же плохое, что может случиться, это колебания вверх – вниз, «курсовые качели», что мы наблюдаем у нас в стране. Вспомним диапазон движения лари с сентября 2013 года по сегодняшний день: 1.74 – 2.49 – 2.12 – 2.44. Кроме прочего, этот процесс бьет по авторитету национальной валюты, понижает доверие к ней, следовательно, усиливает тенденции долларизации экономики и отпугивает серьезных внешних инвесторов. Боюсь, что в недалеком будущем лари может побить новый рекорд. Если даже позже лари начнет прибавлять в весе, это укрепит подозрения, что «курсовые качели» используются в тактических целях, что очень недальновидно; либо это может быть результатом манипулирования курсом, что надо рассматривать в другой системе координат. Что надо сделать, чтобы этого не произошло?

На курс любой валюты действуют множество факторов, которые можно разделить на две основные группы: фундаментального характера и конъюнктурного действия. К первым относится макроэкономические показатели, а ко вторым сезонные, конъюнктурные или спекулятивные факторы. За макроэкономическое положение отвечает Правительство: экономический рост, бюджет, в том числе бюджетный дефицит, торговый баланс, платежный баланс, государственный долг, безработица, инфляция и т.д. За денежно – кредитную политику (проще говоря, сколько стоят деньги?), денежную массу в обращении, валютные резервы, функционирование валютного рынка и валютные интервенции отвечает Национальный банк.

По макроэкономическим показателям имеем следующее положение: инфляция в пределах нормы, за исключением компонента лекарств; рост ВВП оставляет желать лучшего, хотя в последнее время появились некоторые основания для сдержанного оптимизма, безработица остается серьезной проблемой.

Самым крупным вызовом в макроэкономике остается торговый баланс, развитие ситуации очень тревожное, даже если вычесть из объема импорта средства, затраченные на программу борьбы с гепатитом, которая финансируется донорами, искренняя им за это благодарность. Нельзя мириться с положением, когда экспорт упал на шестилетнее дно. Особенно обидно, что после вступления в силу в сентябре 2014 года глубокого и всеобъемлющего соглашения по свободной торговле наш экспорт на рынок Европейского союза сокращается. За первые семь месяцев текущего года экспорт в страны ЕС сократился на 25% (до $254 млн.) в сравнении с соответствующим периодом прошлого года. В 2013 году этот показатель составил $607 млн., в 2014 году - $624 млн., а в 2015 г - $645 млн. В этом году вряд ли дотянем до $500 млн. Явно теряем позиции. Об этом должны задуматься Министерство экономики и устойчивого развития и Министерство иностранных дел. Министр иностранных дел имеет опыт многосторонних торговых переговоров, сам был этому свидетелем, обязательно надо активизировать экономическую дипломатию, особенно в направлении продвижения нашего экспорта на европейский рынок. В Министерстве иностранных дел традиционно хорошо знают эту проблематику, там для этих действий есть ресурс, и институциональный, и кадровый.

Отдельного внимания заслуживает положение, сложившееся в ожидании оформления выхода Великобритании из Европейского союза. Необходимо не допустить ситуацию правового вакуума, и соответственно немедленно начинать двусторонние консультации по предмету свободной торговли. Это относится и ко всему массиву договорно – правовой базы с Великобританией, необходимо срочно заняться ее инвентаризацией. Самым приемлемым и простым решением может быть признание обеими сторонами правопреемства в отношении Договора об Ассоциации Европейский Союз – Грузия (Association Agreemen tbetween the European Union and the European Atomic E nergy Community and their Member States, of the one part, and Georgia, of the other part). Венская конвенция о правопреемстве государств в отноше¬нии договоров 1978 года включает в себя все необходимые для этого международно-правовые механизмы. При наличии политической воли технически правопреемство можно оформить довольно просто - посредством обмена дипломатическими нотами.

Хорошей новостью является достигнутое с Китаем соглашение о свободной торговле. Министерство экономики и устойчивого развития завершило процесс в рекордные сроки, и это заслуживает уважения. Скептикам, акцентирующим внимание на порабощение нашего рынка китайской продукцией, напомню, что наша экономика и так была открыта, в том числе и в соответствии с условиями по вступлению во Всемирную торговую организацию, а свободный доступ на 1.3 миллиардный рынок Китая трудно переоценить. Китай уже занимает второе место по импорту нашего вина. Это также может поощрить прямые инвестиции в нашу страну, особенно тех корпораций, которые хотят использовать возможность свободной торговли с Китаем, но не имеют такого национального режима. Надеюсь, Правительство над этим работает.

Хорошо развивается туризм, но его доходы в значительной мере вымываются импортом. Здесь практически неисчерпаемый потенциал работы по импортозамещению, и ведь инструмент хороший есть – Программа «Производи в Грузии». Почему бы, например, не стимулировать производство масла и меда в мелкой расфасовке для гостиниц и хостелов?

Кому-то может показаться спорным, но считаю, что программа по импортозамещению должна стать важнейшим приоритетом Правительства. В условиях, когда дефицит торгового баланса составляет 67% внешнеторгового оборота, а на импорт сельскохозяйственной продукции мы ежегодно тратим около $500 млн. в год, это просто жизненно необходимо. В противном случае давление с национальной валюты не снять. В программы стимулирования сельского хозяйства в последние годы, как утверждает Правительство, вложен 1 млрд. лари, да и бюджет Министерства сельского хозяйства в этом году составил рекордные 321 млн. лари. Несмотря на это, доля сельского хозяйства в структуре ВВП в последние три года сокращалась: 9,4% в 2013 году, 9,3% в 2014 и 9,2% в 2015. И это на фоне слабого роста ВВП. Значит, программы поддержки не были ориентированы на рынок, а внешне эффектные действия не принесли ожидаемого результата. Если бы эти средства были направлены на гарантии фермерам по реализации сельхозпродукции с использованием, например, механизмов хеджирования, результат мог быть совершенно другим. Этим никогда не поздно заняться. Но лучше раньше.

Один конкретный пример. Мы ежегодно импортируем до одного миллиона тонн зерна. В прошлом году импорт пшеницы составил около 800 тыс. тонн (около $120 млн.), а кукурузы около 100 тыс. тонн (около $15 млн.). Производство соответственно составило по пшенице – 133 тыс. тонн., а по кукурузе - 231 тыс. тонн. Соответственно общее потребление зерна составило около 1,265 млн. тонн. При этом урожайность пшеницы составила в прошлом году 2,6 тонны с гектара, что вполне сопоставимо со среднемировыми показателями, хотя и сильно отстает от лучших мировых образцов; а вот урожайность кукурузы упала с максимальных 2,4 тонн (2013 год) до 1,7 тонн, что составляет всего четверть от среднемирового уровня в 5-7 тонн. Как утверждают же наши ученые, около десятка грузинских сортов могут дать 7 – 8 тонн с гектара, а некоторые, при нормальной агротехнике и хорошем уходе могут дать 12 – 14 тонн с гектара (сорт «Папалашвили», гибридный сорт «Энгури»и т.д.). Это означает, что если урожайность кукурузы поднять до среднемирового уровня, то урожай составит 924 тыс. тонн (231 тыс. тонн х 4). Вместе с небольшим ростом урожайности пшеницы это практически избавит страну от необходимости импорта зерновых. При этом надо учитывать, что траектория движения цен на кукурузу и пшеницу на мировых рынках более или менее синхронная, но цена на кукурузу все-таки выше процентов на 10. Кроме решения вопроса о продовольственной безопасности страны такое развитие ситуации оздоровит торговый баланс и укрепит курс лари. Такие примеры можно найти, и программы по импортозамещению нужно разрабатывать и активно внедрять. Уверен, за несколько лет по сельскому хозяйству мы можем выйти в торговый плюс, а это на полмиллиарда долларов уменьшит давление на национальную валюту. Кроме того, это рабочие места, увеличение доходов фермеров, наполнение бюджета, укрепление села и т.д.

Прямые иностранные инвестиции стагнируют, Грузии нужно не полтора, а по крайней мере пять миллиардов долларов инвестиций ежегодно. Их привлечению, среди других причин, анализ которых выходит за рамки данной статьи, мешают и «курсовые качели» национальной валюты.

Доходы от транзита и услуг не растут, а по некоторым направлениям и сжимаются. Правда, это не только наша вина, но и внешних факторов, хотя это утешение слабое.

Перечисления из-за рубежа практически уменьшились в два раза. Тут от Правительства мало что зависит, по разным причинам наблюдается кризис в странах, которые являются основным источником таких поступлений. Что важно, по оценкам экономистов, которые я вполне разделяю, обычно электронные переводы составляют не больше половины фактически переведенных в страну из-за рубежа средств. Значит, мы в последние годы недосчитываемся около одного миллиарда долларов ежегодно по этой статье.

Можно подвести некоторые итоги. До кризиса в регионе и российско-украинской войны дефицит торгового баланса составлял около 50 % внешнеторгового оборота, лучшим годом в этом смысле был 2013: $5112 млн. дефицита торгового баланса, что составило 46,5% внешнеторгового оборота. В платежном балансе это практически перекрывалось за счет туризма, прямых иностранных инвестиций, транзита, услуг и перечислений из-за рубежа. Такое положение вещей удерживало стабильный курс лари, но конструкция оказалась хрупкой и не выдержала внешнего давления. Причин этому много, тема заслуживает отдельного анализа. Что и так видно без всякого анализа – основная проблема заключается в слабом экономическом росте.

За первые три квартала текущего года мы набрали дефицита торгового баланса на 6,080 миллиарда долларов, без учета программы по борьбе с гепатитом – 5,194 миллиарда долларов. До конца года последняя цифра, с большой вероятностью, достигнет 6,5 миллиарда долларов. Экспорт в этом году составит около 2 миллиардов долларов – на 200 миллионов меньше, чем в 2015 году, на 800 миллионов меньше, чем в 2014 и на 900 миллионов меньше, чем в 2013. Хорошо, что в годовом сравнении улучшилась динамика переводов из-за рубежа. Тем не менее, около миллиарда мы потеряем и в этом году (электронные трансферты и передачи наличными) в сравнении с периодом, когда гривна и рубль были в три раза сильнее. Прямые иностранные инвестиции, вряд ли дотянут до прошлогодних 1.5 миллиардов, год выборов все – таки, да и ряд других причин, писать о которых не позволяет предмет и объем статьи. Ситуация складывается не очень оптимистическая, но далеко не безнадежная.

Теперь позволю себе несколько рекомендаций.

В зоне ответственности Правительства:

Первое – добиться реального роста ВВП не менее 5 процентов в год;

Второе – сократить расходы и до минимума сократить дефицит государственного бюджета; создавать рабочие места и не допустить существенного увеличения инфляции;

Третье – Правительству немедленно следует заняться программами по стимулированию экспорта и импортозамещению, поставить себе целью уменьшить дефицит торгового баланса по крайней мере до 4 миллиардов долларов;

Четвертое – привлекать прямые иностранные инвестиции, цель – 3 миллиарда в следующем году и серьезное увеличение далее;

Пятое – далее увеличивать туристическую и транзитную привлекательность страны, утвердиться на международном рынке услуг, в том числе и банковских.

В зоне ответственности Национального Банка:

Первое – рассчитать новую комфортную площадку для лари;

Второе – рассчитать плавную траекторию движения курса национальной валюты к комфортной площадке, без «курсовых качелей», координируя собственную политику с действиями Правительства по оздоровлению макроэкономического положения; сделать курс лари более прогнозируемым для коммерческих банков и инвесторов;

Третье – не тратить валютные резервы для борьбы с фундаментальными макроэкономическими проблемами;

Четвертое – для снижения давления на лари, особенно на первом этапе, активнее использовать операции с долговыми обязательствами;

Пятое – на фоне стабилизации курса лари и его прогнозируемости последовательно работать с банками для укрепления функций и увеличения веса и роли национальной валюты в экономике страны.

Наша национальная валюта, в сравнении с валютами стран региона, имеет хорошую историю и все возможности для того, чтобы не только укрепить собственные авторитет и репутацию, но и сыграть важную роль в привлечении инвестиций и развитии экономики страны.