Химера «витринизации» - конфликтологический романтизм и опасность ментальной потери Абхазии

Будет наверно тривиальной истиной, если отметим, что без урегулирования кризисав Абхазии (и Северного Картли) Грузия никогда не будет полноценным национально-политическим государством и под этим подразумевается не только территориальный контекст. Он будет постоянно существовать в режиме определенных рисков, угроз, и психополитической неполноценности. Поэтому забота об этих проблемах, обдумывание, планировка определенных сценариев и стратегий должна осуществляется фактически беспрерывно, в условиях постоянного внимания. В то же время этот ментальный процесс, этот конфликтологический дискурс обязательно должен освободиться от историко-сентиментальных и сверхлиберальных изысканий. Любое видение вокруг "абхазского кризиса" или аналитические отступления должны опираться на национально-государственные интересы Грузии, определенные этими интересами "красные линии", пересекать которые недопустимо и априори исключено:

1. Фактура "абхазского кризиса" полностью определена и не подлежит пересмотру; Это антигрузинский альянс российского империализма и абхазского этнократического сепаратизма.

2. Полностью определена также структура конфликта в Абхазии: это очередная российско-грузинская война. Именно Россия была главным вдохновителем, организатором и участником военного конфликта. Именно участие России придало войне в Абхазии такие тактические формы, как асимметричная военная сила, силовая "военная дипломатия", территориальная экспансия, геноцид, и этночистка.

3. Участие апсуа в войне, и пользование результатами конфликта с правовой точки зрения является мятежом против конституционного строя Грузии и коллаборационизмом, а с политической точки зрения этнический сепаратизмом и незаконной, опирающейся на внешнюю оккупационную силу сецессией.

4. Трагедия Грузии, вызванная временной потерей Абхазии, является не трагедией страны, проигравшей во внутригосударственном конфликте с апсуа, а трагедией побежденной в отечественной войне с Россией страны, вызванной прямым противостоянием Грузии, оставшейся без международной консолидации, с агрессивным сверхгосударством.

5. Основной путь урегулирования "абхазского кризиса" проходит через поэтапное ослабление этого сверхгосударства, и постепенное уничтожение основ ее агрессивной политики. Главный путь нашей политики должен проходить по активному стратегическому ожиданию определенных "тектонических" сдвигов, и стратегического договорного процесса с агрессором в условиях этого ожидания отбрасывании. Ни в один документ не должны быть заложены такие мины, которые во-первых, могут легитимизировать территориальную целостность Грузии, и второе, могут блокировать наши легитимные акции в условиях ослабления России, ее действенного сдерживания международными силами.

6. Мы максимально должны поработать над перманентным обострением российско-апсуйских отношений, сохранением конкретных кризисных отношений оккупантов и сепаратистов по тем или иным вопросам. Это будет серьезный социальный капитал для расшатывания общественных основ марионеточного режима и ее дестабилизации.

7. Какой бы многомерной не стала стратегия урегулирования "абхазского кризиса", структурно она должна опираться, так сказать, на неразделимые принципы приоритетности трех столпов. Эти три столпа: деоккупация, восстановление территориальной целостности, и полное и безусловное возвращение беженцев. Все остальные измерения - гуманитарные, социальные, "народной дипломатии" и др., должны подчиняться единству вышеупомянутых трех столпов. Недопустима искусственная перегруппировка приоритетов, отодвигать какой-либо столп на задний план, и заполнять созданный вакуум нестандартными "сферами". Следует прямо сказать: корни идеологии пересмотра приоритетов ведут нас к сотрудничеству с российскими спецслужбами, а результаты - к угрозе ментальной потери Абхазии.

Считаем, что из этой концепции должны исходить видения, конфликтологические проекты и схемы, связанные с вопросом урегулирования вопроса Абхазии. Тем более, что эта концепция сама собой находит обоснования в геополитических и геоисторических коллизиях 1992-2015 годов (а наиболее рельефно - в результатах августовской войны).

К сожалению, в течение последних двадцати пяти лет к привычным, традиционным угрозам в последнее время добавились по меньшей мере три новых вызова и риск-фактора:

1. Некоторые наши сограждане, пользуясь своим должностным или экспертым статусом, усиливают позиции сил, заинтересованных в посягательстве (и международной легитимации этого) на единство нашего государства. Некоторые субъекты ставят идею условного, так сказать функционального признания независимости Абхазии, чтобы в перспективе упростились процессы (?) вывода российских войск и возвращения вынужденно перемещенных лиц. Очевидно, оскопление разума, беспринципность и аморальность на самом деле не имеют границ.

2. Второй риск-фактор создает некоторый компромиссный, преимущественно фундаментализм капитуляции и покаяния. Мы имеем в виду вброс и попытку внедрения в грузинском мыслительном пространстве идеологии одностороннего "извинения"; Определенные лица и группы так увлеклись плагиатом зубрежки нео-либералистской конфликтологии, что проливают крокодиловы слезы о гибели генофонда апуса в "грузинско-абхазском" конфликте, и, виляя хвостом, предаются мазохистскому самобичеванию односторонних извинений. Между тем, значительная их часть в свое время по три раза в неделю требовала от Эдуарда Шеварднадзе ввести войска в Абхазию и разрешить сложившийся там кризис военным методом, дескать, во избежание "Варфоломеевой ночи", ожидаемой со стороны группировки Ардзынба.

Очевидно, что оба этих подхода априори неприемлемы. Историю не выбирают- она такая, какая есть. Не выбирают также модель мышления, мораль, форму действия- они тоже такие, какие есть; Одни патриоты - другие коллаборационисты. Но в любом случае созданный климат порождает много вопросов для раздумий, и забота о страховке от погрешностей должна стать главной и твердой нормой нашей жизни.

3. Третий вызовом условно можно назвать своеобразный конфликтологический романтизм. В процессе поиска грузинской модели урегулирования "абхазского кризиса" и, в особенности, в рамках стратегии перехода на механизм поэтапного урегулирования, возникло и определенную поддержку в конфликтологическом дискурсе получило мнение, будто главным средством полномасштабного урегулирования является государственный прогресс и социально-экономическая трансформация Грузии, будто Грузия с высокоразвитой экономикой, модернистской социально-гуманистической системой, полноценной демократией и стабильным политическим режимом станет чрезвычайно привлекательной и объектом ориентации для абхазов. А последние моментально забудут насажденную российской пропагандой псевдоисторическую память, и антигрузинские ментальные клише в социальном мышлении послевоенного периода, и сломя голову бросятся восстанавливать связи, разорванные с грузинским обществом и нашим государством. Вот таким образом ведется новая, и заранее проигранная "большая игра" в мышлении грузинского общества. На ментальной карте нашего общества в виде определенных информационных клише появляются виртуальные точки - "братья и сестра абхазы!", "Пророссийская ориентация абхазов продиктована страхом перед Тбилиси, и мы должны снять этот синдром страха", "у абхазов есть серьезные исторические претензии к Грузии", "преимуществом здравоохранения Грузии пользуются все больше и больше абхазов", "приехавшая для присутствия на матче суперкубка УЕФА молодежь воодушевлена достигнутыми успехами Грузии, что является залогом пробуждения абхазской общественности" и др. Ясно, что популяризируя такие подходы некоторые стараются добиться контроля над процессом, установить гегемонию в конфликтологическом дискурсе, и внедрить эти "шедевры" этнократического и колониалистического мышления. Здесь наиболее опасной тенденцией представляется то, что может произойти ревизия традиционной концепции урегулирования, группировка приоритетов, отодвижение на задний план стратегических компонентов в структуре урегулирования, и их замена нестратегическими гуманитарно-либеральным компонентами, что в конечном итоге вызовет потерю наших существенных позиций.

Достойно сожаления, что такая концептуализация быстро распространяется в политических кругах и академических журналах, чему со своей стороны содействует капитулянтская политика правящего режима. Некоторые специально создают иллюзорный, несколько утопический мир, и прямо обманывают общество надуманными конфликтологическими схемами и модальностями.

Само собой разумеющейся истиной является то, что Грузия должна развиваться, жить в режиме прогрессивной модернизации, национально-культурного возрождения и непрерывного развития, и это функциональная потребность и твердая норма существования грузинского общества. Разумеется хорошо, что определенная часть общества с того берега Ингури внимательно следит за нашей динамикой и деталями развития. Ясно и то, что полотно урегулирования конфликта не будет легко сшить. Это очень сложный орнамент, в котором наряду с главными нитями определенное значение имеют и вспомогательные нити. Рано или поздно, в тои или иной форме, следует создать платформу диалога, расширить сеть неформальных коммуникаций, на основании рациональных компромиссов должны сформироваться зоны сотрудничества (торгово-экономические, культурные, научные контакты, гуманитарные каналы и др.).

Все это в определенной степени улучшит среду преодоления результатов войны, но ни в коем случае не изменит структурные параметры этой среды. Поэтому нам следует быть реалистами, прагматиками, и в то же время, несколько консервативными. Курс компромиссов и сотрудничества не должен затемнить стратегические линии, и не должен обусловить перегруппировку традиционных структурных кодов нашей политики. Сиюминутная благодарность апсуа, вылечившихся по государственной программе здравоохранения в клиниках Зугдиди, Кутаиси, и Тбилиси, или минутное воодушевление (или многое подобное с содержательной точки зрения) молодежи, приехавшей для присутствия на матче на национальном стадионе, не следует принимать за основу урегулирования, и тем более не следует превращать в нормативный фактор конфликтологической идеологии. Повторяем: эти факты сами по себе хороши, но не знаменательны и важны для строительства стратегии полномасштабного урегулирования.

Вышеупомянутая идеология совершенно не учитывает проблему готовности собственно апсуа общественности к той перспективе, которую готовит для них это мнение. Понятно, что страна с отсталой экономикой и нестабильной политикой никогда не будет привлекательной, что государство с высокоразвитой либеральной экономикой и прогрессивными стандартами демократии является и привлекательной, и примерной, и объектом ориентации. Однако эта привлекательность, этот мимесис чрезвычайно условен в отношении апсуа, и в реальном процессе обусловлен целым комплексом условий. Во внешних условиях самым существенным является обстоятельство, что у апсуа нет свободы выбора. Даже если им понравится "отлаженная" Грузии и воодушевятся ею, они не имеют возможности идти к объекту воодушевления. Россия не дает (и никогда не даст) право на это.

Мы считаем, что самыми важными внутренними условиями являются: совершенно безрезультатно предлагать апсуа социуму развитие и задумку коеволюции, и демонстрацию воли на реализацию этой задумки. Это репрессивный, ретроградный социум с дефицитом демократии. Это общество насилия, которое по своей сути, правилам, феодально-клановым нормам в корне несовместимо и конфликтно в отношении либерально-демократических ценностей, в которых сеть социальных отношений и ценностей иманентно недемократичная, что в условиях российской демократии еще больше углубляется и принимает статические формы. В то же время, антигрузинский этнопсихологический комплекс, осевший в сознании апсуа в результате российской имперской пропаганды и прошлой войны, преодоление которого весьма сложный и растянутый во времени процесс, априори обуславливают нетолерантность к Грузии. Для психотипа апсуа Грузия является объектом ксенофобии и коллективной агрессии несмотря на то, эта Грузия прогрессивная или регрессивная, либерально-демократическая или авторитарная, развитая или отсталая.

Поэтому ориентация на демонстрацию силы подражания модели прогрессивного социально-экономического развития и политики является чистой воды утопией. Просто невозможно. чтобы общество, направляющим социально-политической жизни которой является каста сепаратистов и российский генералитет, а разумом управляет недемократический и антигрузинский психотип, понял и принял парадигму модернизации, причем на примере Грузии.

И наконец, однозначно необходимо, подходить к данной проблеме с чисто геополитического ракурса. Наряду с этим, думаем, именно геополитический анализ дает возможность свести к нулю истину вышеизложенного "мнения". Причину и результаты войны в Абхазии надо по существу искать именно в геополитике.

Главным результатом войны, следовательно, является территориально-политическая дезинтеграция Грузии и создание таких негативных феноменов, как "разделенная территория", и "государство и его антипод". Наша историческая территория разделена по реке Ингури, что порождает феномен "разделенной территории". В то же время на неконтролируемой территории существует незаконное политическое образование, с определенной структурой и оккупационно-марионеточным режимом, что создает феномен "государства и его антипода".

Это положение уподобляет Грузию определенным случаям международной практики. "Государствами и его антиподами" были Западная (ФРГ) и Восточная (ГДР) Германия, Южный и Северный Вьетнам, являются Южная и Северная Корея. Эти государства-антиподы функционально играли роль неких рекламных витрин двух глобальных сил, лагерей западного капитализма и восточного социализма. Обе стороны очень много тратили, чтобы сделать свою витрину более привлекательной. В конечном итоге, очевидно, что более жизнеспособной оказалась западная витрина, и в "витринизации" победила именно она.

Но примечательно то, что эта победа (где-то поражение) произошла не для обустройства собственной витрины Западом, а из-за геополитических изменений, более конкретно, из-за нарушения геостратегической симметрии.

Создание и отмена феномена "разделенных территорий" и "государства-антипода" поддается только лишь геополитической логике: объединение Германии вызвало не "витринное" благородство ФРГ (высокий уровень жизни, демократия, уважение прав человека и т.д.) , а геополитическая "тектоника" - распад лагеря социализма и СССР, и уход российских войск из региона. Также было и во Вьетнаме (уход из региона США), и только так же будет и в Корее (снятие китайского фактора и "японского синдрома").

Подобная тенденция "витринизации" заметна и у нас. Нас убеждают, что экономически возрожденная, финансово окрепшая Грузия с либерально-демократическими ценностями как магнит будет притягивать апсуа (и осетин), создавая действенную почву для восстановления территориальной целостности, что является абсурдом чистой воды.

Внешняя политика и геостратегия России и сегодня (даже больше, чем когда-либо) основывается на принципах геополитики и ревизионизма (пересмотра существующего мирового порядка, развала правовых основ международной системы). Правда, Кремль временами применяет стратегию "мягкой силы" в виде разного геоэкономического, геокультурного, и информационного давления (между прочим, политика правящего режима Грузии и разум части грузинского общества является полем действия этой "мягкой силы"), но приоритетной сферой все равно является геополитика - политика военной агрессии, пространственной экспансии, и захвата территорий. Какой бы привлекательной ни стала "грузинская витрина" для апсуа, военное пребывание России и прямой протекторат над оккупационным режимом всегда заблокирует "витринизацию" и мифический поворот апсуа к Грузии.

Поэтому не "витринизация", не искусственная перегруппировка приоритетов, не пленение умов бесполезными и иллюзорными мечтами, а необратимость ориентации на западный блок и планомерное усовершенствование и развитие международных гарантий массированного отброса российской геополитики - вот что должно быть основанием грузинской политики.



НОВОСТИ • ПОЛИТИКА • ЭКОНОМИКА • ОБЩЕСТВО • КОНФЛИКТЫ • ОБОРОНА • РАЗНОЕ • АНАЛИТИКА • СТАТЬИ • ИНТЕРВЬЮ • ЗАЯВЛЕНИЯ • ВИДЕО