Французский кошмар – причины и способы лечения

После серии терактов в Париже, выражения соболезнований всем пострадавшим, родственникам погибших и французскому народу, вновь начинается дискуссия на тему: “Что делать?”. Европейские политики и активисты предлагают на выбор несколько вариантов.

Чудесная рулетка парень есть тут https://onlineruletki.ru/проблема-с-доступом-в-чат-рулетку/

1. Усилить бомбёжки ISIS. Дело нужное, но не думаю, что это поможет решить ситуацию внутри ЕС и Франции в частности, поскольку террористы уже находятся на территории Европы.

2. Поставить на аватарки траурные фото и запостить в соцсетях надпись: “Je suis Paris”. Как дань памяти это, конечно, можно сделать. Но для борьбы с терроризмом и исламизмом это действие не поможет. Маловероятно, что стратегия, предполагающая идентификацию с жертвой и лозунги в стиле: “Нас всех убили! Мы все – жертвы” сильно напугает исламистов. Тем не менее, именно такой подход сегодня демонстрирует Европа и сочувствующие ей. После трагедии в редакции журнала “Charlie Hebdo” многие восхищались тем, что на улицы Парижа вышли сотни тысяч людей с лозунгом: “Я Шарли”: это, по их мнению, демонстрировало консолидацию нации и мощь гражданского общества. Однако исламских боевиков и прочих террористов вряд ли можно этим напугать – они будут рассматривать толпу исключительно как мишень, потому что она себя так называет.

Эта неработоспособная стратегия – чисто левая. В левацкой парадигме агрессия табуирована, а противостоять злу можно исключительно слезами и уговорами. Именно леваки предлагают женщинам, изнасилованным или искалеченным исламистами, “одеваться более пристойно” и осуждают их, когда те обращаются в полицию. В их понимании жертва обязана бороться с насильником и убийцей лишь постоянным повышением собственной виктимности, становясь всё более экстремально слабой и беспомощной. Разумеется, это будет только увеличивать количество изнасилований, но левые ещё со времен революции 1917 года живут по принципу: “Если реальность против нас, то тем хуже для реальности”. Наилучший способ борьбы с насильником – это пистолет. Для этого не нужна даже полиция. Женщина стреляет в насильника и, не спеша, вызывает полицию. На самом деле, я предложила бы вообще обойтись без полиции, оставив только пистолет и препорученив раненого на волю судьбы, но это утопия – в современных условиях обязательно нужно вызывать госслужбы. В случае с террористами, исламистами, фундаменталистами и прочими плохими парнями нужно позиционировать себя не как жертву, а как того, кто способен на самооборону. Лозунг: “Давайте уничтожим всех террористов” звучит лучше, чем: “Мы все – жертвы”.

3. По старинной европейской традиции обвинить во всём американцев и евреев, поднапрячься – и выбрать ещё более левого президента – не знаю, кто у французов левее Олланда; возможно, какого-то троцкиста или анархо-коммуниста, и начать ещё громче кричать об “оккупированной Палестине”, “ультраправом терроре американцев и их наймитов против свободолюбивой Венесуэлы/Никарагуа/Боливии”, слезинке террориста, запрете израильских и американских товаров. Нужно понимать, почему французские леваки ведут себя именно так. У них в головах находится ложная, но довольно прочная схема, согласно которой развитые страны, которые обычно называют обобщающим термином “Запад” – это зло, а бедные, слабообразованные страны – добро. Они автоматически записывают наиболее отмороженные, мрачные и отсталые страны в союзники, списывая такое их состояние на “западную колонизацию”. Если в этих странах происходит что-то ужасное – например, массовые убийства “неправильных людей”, или казни женщин, то евролеваки говорят, что это была “вынужденная мера”, “у них такие традиции”, “нужно отнестись с пониманием”. Этой схемой: “Бедные, агрессивные и антизападные – это хорошо, западные – это плохо” они руководствуются всегда; если же она расходится с реальностью – что ж, “тем хуже для реальности”. Именно этот левацкий взгляд на реальность довёл Евросоюз до его нынешнего состояния.

4. Более маргинальный политический спектр предлагает выбирать Ле Пен, которая “наведёт порядок”. Увы, Ле Пен – протекционистка, традиционалистка, сторонница госрегуляции рынка и противница интеграции с США, не сможет решить проблемы Франции. Несмотря на вполне рациональный евроскептицизм, Марин Ле Пен предлагает вместо идеи левого, бюрократического и софт-тоталитарного ЕС идею обновлённого “третьего пути”. Заменить бюрократический ЕС-овский социализм на софтовый французский фашизм… но зачем?

Меры, которые однозначно помогут ликвидировать террористическую угрозу и вернуть Францию к реальности, существуют. Лидер, который поставит перед собой реализацию следующей программы, сможет достаточно быстро и эффективно решить проблемы, перед которыми стоит страна.

1. Отмена либо резкое снижение значительной части государственных социальных пособий и приватизация сферы благотворительности. Тех, кто реально нуждается в помощи (инвалиды, сироты) перевести на содержание благотворительных фондов, которые держит крупный национальный или международный бизнес. Регулярно проводить благотворительные мероприятия, по типу чилийского Teletón. Это резко снизит привлекательность страны в глазах тех, кто едет жить на пособия, голосовать за коммунистов и каждый год забавы ради сжигать собственность граждан.

2. Снижение налогов. Сильное, без разговоров и без возможности его откатить. Это привлечёт инвестиции, создаст рабочую атмосферу, даст толчок к развитию бизнеса. Люди, в том числе те, которые едут в страну, будут ориентированы на зарабатывание денег.

3. Приватизация сферы образования. Хотя бы частичная. Образование нужно для получения знаний, наработки связей и социализации. Если вместо качественного образования вам рассказывают про забастовки, святую троицу “Веспер, Энслин, Баадер”, всерьёз обсуждают концепции “классового и народного правосудия” в стиле большевиков и маоистов, сообщают о прекраснодушных исламских и ультралевых террористах, которых угнетают ужасные капиталисты, американцы, Израиль и Альваро Урибе – это значит, что вас пытаются учить некомпетентные идиоты. Приватизация даст возможность увольнять некомпетентных преподавателей и забрать образование из рук профсоюзной мафии, которая вместо нормальных знаний инсталлирует в головы молодых людей бессмысленные и устаревшие теории, типа марксизма, маоизма, “альтерглобализма” и т.д.

4. Легализация гражданского оружия при условии, что граждане не участвовали в сжиганиях машин, маршах в пользу Талибана/Аль-Каиды/ФАРК и тому подобных. Отмена понятия “превышение самообороны”. Нельзя сделать что-то неправильное в процессе спасения собственной жизни. Если студентка расстреляет пятерых насильников – это не будет превышением самообороны. Если хозяин или хозяйка дома убьют всех грабителей, которые залезли на их территорию – это не будет превышением самообороны. Спасая себя, человек имеет право на всё.

5. Создание системы СМИ, более полно отвечающих запросам французского общества. Бизнес, иностранные партнёры, сторонники альтернативных экономико-социальных моделей должны быть представлены как в образовании, так и в медиа. Я ни в коем случае не призываю к “перераспределению” или отъёму левых медиа – достаточно прекратить травлю праволиберальных и бизнес-изданий и создать условия для хотя бы частичной приватизации образования. Я допускаю, что пресса может отражать интересы коммунистических партий, террористов, профсоюзной мафии, части студентов, не умеющих и не желающих учиться и т.д., но всё же Франция состоит не только из них.

6. Избрать правительство, состоящее из эффективно действующих и хладнокровных управленцев, в т.ч. специалистов по безопасности. Да, приятного мало, да, опасность усиления военных – но светская военная диктатура лучше, чем законы шариата и массовые убийства. Нет, этому есть альтернатива – вооружить граждан, создать частную полицию и добровольческие патрули, но на это, как мне кажется, французы никогда не пойдут.

Яркий пример того, как вовремя выбранный и грамотно действующий “кризисный менеджмент” может за несколько лет полностью уничтожить террористическую угрозу, показал в своё время перуанец Альберто Фухимори. Европейские “просвещённые левые” будут, конечно, морщить носы – ведь они французы, и они “не обязаны” учитывать опыт “какой-то там” Перу. Их шизополитическое мышление проявляет потрясающее имперское самодовольство и высокомерие по отношению к “неудобным” странам и примерам, таким, как Чили, Перу или шахский Иран; и заставляет их фанатично защищать талибов и боевиков ХАМАС/ФАРК/Хизбалла и прочих. Я могу сказать только одно по этому поводу. Если кто-то любит развивающиеся страны – прекрасно. Я сама их люблю и нахожу в них колоссальную свободу и возможности, которые не может дать бюрократизированное европейское общество. Но, любя развивающиеся страны, необходимо учитывать весь их опыт, а не делить его на “первосортный” (левацкий) и “второсортный” (правый).

Возвращаясь к опыту Фухимори, хочу сказать, что он за несколько лет уничтожил Сендеро Луминосо – опаснейшую маоистскую террористическую группировку, которая вполне могла бы конкурировать с ФАРК, и Революционное движение Тупак Амару. К моменту прихода “Чино” (так Фухимори звали в народе) к власти уровень бедности в стране составлял 55%, членство Перу в МВФ и Всемирном торговом банке было приостановлено, инфляция зашкаливала, а треть территории страны находилась под контролем боевиков из Сендеро Луминосо и Ревдвижения Тупак Амару. Киднэппинг, убийства, грабежи и избиения людей были нормой. За двадцать лет «до-фухимористских» правительств из Перу выехало в качестве беженцев около миллиона человек и эмигрировали еще семьсот тысяч; исследователи приводят цифры в тридцать тысяч погибших в результате терактов, и сумму в 30 млрд. долларов ущерба.

Фухимори не был пацифистом и слезливым гуманистом. Он вёл собственную внутреннюю и внешнюю политику, временами действуя довольно жёстко.

В результате деятельности Фухимори стали следующие показатели: ВВП увеличился на 7.1% и стал самым высоким в Латине, а к 1994-му году он стал самым высоким в мире, увеличившись на 13.6%. Инфляция снизилась до рекордных для последних 22 лет показателей — а еще в 1990-м году она составляла 7650%. Приток иностранных инвестиций вырос в пять раз. Безработица уменьшилась вдвое, уровень бедности снизился на 9%, пенсии и минимальная зарплата выросли в четыре раза. Были пойманы и осуждены 14.5 тысяч боевиков, арестованы их лидеры — например, был схвачен Абимаэль Гусман. Улучшилась система образования, из которой сбежали некомпетентные “учителя”, умевшие только рассказывать про “великие деяния” Мао, Ленина и прочих массовых убийц. В ходе войны с террористами была проведена блестящая контртеррористическая операция по освобождению заложников, захваченных в японском посольстве. Террористические банды, контролировавшие треть страны, были разгромлены. Таков результат работы эффективного кризисного менеджмента.

Франция и некоторые страны ЕС ещё могут обойтись сравнительно безобидным “фухимористским опытом”, даже в смягчённой форме. Если же они занянут ситуацию ещё сильнее – им придётся обращаться к куда более жёстким моделям, к которым в своё время прибегали чилийцы и сингапурцы.