Простые ответы на простые вопросы

Идея вечного возвращения загадочна, и Ницше поверг ею в замешательство прочих философов: представить только, что когда-нибудь повторится все пережитое нами и что само повторение станет повторяться до бесконечности! Что хочет поведать нам этот безумный миф? Миф вечного возвращения per negationem говорит, что жизнь, которая исчезает однажды и навсегда, жизнь, которая не повторяется, подобна тени, она без веса, она мертва наперед и как бы ни была она страшна, прекрасна или возвышенна, этот ужас, возвышенность или красота ровно ничего не значат. Мы должны воспринимать ее не иначе, как, скажем, войну между двумя африканскими государствами в четырнадцатом столетии, ничего не изменившую в облике мира, невзирая на то, что в ней погибло в несказанных мучениях триста тысяч чернокожих.

В отличии от случая описанного Миланом Кундерой, говоря о войне августа 2008 года, может сложиться впечатление, что она то как раз кое-что изменила в облике мира. Но, на мой взгляд, впечатление весьма спорное, думаю, говоря об августовской войне, историки будущего вскользь заметят, что данный конфликт дал сигнал началу активной фазы всемирного экономического кризиса и заложил мину замедленного действия под евразийскую антитезу западной цивилизации. Не более того. Это война действительно не изменила облик мира, она изменила нас. Но, какое это будет иметь значение через сто, двести, триста лет? Думаю, что никакого, на протяжении тысячелетий люди в поисках богатств, секса и славы с энтузиазмом уничтожали друг друга. Причем оправдания были исключительно от лукавого.

Эта война началась не седьмого августа, и даже не в конце июля, когда бандформирования Эдуарда Кокойты словно с цепи сорвались, начав активные боевые действия против грузинских миротворцев, полиции и гражданского населения. Эта война началась даже не с прямой интервенции российских войск в Цхинвальский регион Грузии. Тех самых войск, которые построили военную базу в Джаве, углубили порт в Очамчира, восстановили железную дорогу Гали – Сухуми, нашпиговали живой силой и техникой все подходы к Рокскому тоннелю. Уже тогда было понятно, что Россия собралась воевать на Кавказе, причем воевать серьезно. И все это на фоне пропагандистских воплей о том, что Грузия готовится к войне.

Численность модернизированной грузинской армии составляла чуть более тридцати тысяч человек. Понятно, что для войны с Российской Федерацией такая армия малоэффективна. Она создавалась в основном как средство защиты от обезьян с гранатами, хорошо вооруженных отморозков, готовых по приказу хозяина стрелять куда и в кого попало. В конце июля настал час обезьян. Могла ли Грузия не ответить, вряд ли. Был ли шанс избежать этой войны, однозначно нет.

О ходе той войны было написано очень много и очень разное. Вспоминая личные впечатления, скажу, что в первые часы все-таки складывалось впечатление, что Кремль решил избавиться от обузы со странным названием Южная Осетия. Сама логика подсказывала именно это. Толку от куска земли связанной с российской территорией ниточкой Рокского тоннеля никакого. То, что бандитский режим Цхинвали, лишившись основных источников (наркотраффик, продажа угнанных машин, контрабанда, продаваемая на Эргнетском рынке) прибыли после революции роз, не способен к самостоятельному существованию, было также очевидно. Напрашивался простой вывод, с режимом Кокойты надо кончать, причем так, чтобы не потерять лицо. Выход из-под контроля упоминаемых выше обезьян с гранатами, на фоне растерянного лица командующего российским «миротворческим» контингентом, заявляющим, что «не может остановить стреляющих осетин», вполне уважительная причина. Правда, возникал вопрос – а зачем тогда все эти военные приготовления? Впрочем, на него тоже мог быть дан простой ответ – убедить бандитов Кокойты стрелять в грузин, не показав подготовку к серьезной войне было практически невозможно. Меньше всего эти ребята были похожи на камикадзе.

К нашей стороне тоже немало вопросов, например, совсем непонятно, зачем нужно было палить по полупустому Цхинвали, из которого эвакуировали не только все мирное население, но и подавляющую часть бандитов (сам Кокойты храбро наблюдал происходящее из Джавы), с установок Град, до сих пор абсолютно непонятно. Точно также как непонятно и то, зачем нужно было входить в Цхинвали, подставляясь на улицах города под удары российской авиации. Не являясь военным экспертом, мне сложно ответить на этот вопрос. Но, все дело в том, что и, ни один из военных экспертов также не смог дать вразумительного ответа.

Вплоть до семи часов утра восьмого августа шла полицейская операция по очистке территории от озверевших, вышедших из под контроля бандитов. Уже по Транскаму тянулась масса российской бронетехники, когда на въезде в Цхинвали российские «миротворцы» открыли огонь по грузинским войскам. Те люди, которые твердят о кровавой агрессии грузинских фашистов и коварном нападении на миротворцев, почему то не хотят отвечать на очень простой вопрос – почему из четырех постов миротворцев, «нападению» подвергся только один? Почему грузины «напали» на миротворцев только спустя семь с половиной часов после начала ими активной фазы боевых действий? Уж очень неудобно звучат эти вопросы для людей, пребывающих в плену мифов о грузинских фашистах.

Дальше интереснее, почему то никто из упомянутых товарищей не хочет ответить на простой вопрос – сколько прямых боестолкновений было между российской и грузинской армией. Вопрос далеко не праздный, просто потому, что за всю войну был только один бой, бой на Зарской дороге, закончившийся полным разгромом штабной колонны целой армии и раненым генералом. На этом следует остановиться по подробнее, даже людям далеким от военных дел было понятно, что подготовка грузинских войск на порядок выше, нежели российских. В случае организации обороны по всей стране, потери российских войск были бы колоссальными, что, естественно, было бы поводом для продолжения активных боевых действий против ненавистных грузин. Вот на это надеялись российские генералы, тотальная война давала им и их руководителям полное основание дойти до Тбилиси и расчленить Грузию на несколько частей. Причем, чем больше погибло бы русских ребят при этом, тем весомее были бы эти основания. Ордена, слава, да еще, крупным планом лица матерей, дети которых погибли, как герои. Чем не счастье, для генералов? Но, именно этого счастья они и не дождались.

Грузинская армия отступила и заняла оборону в окрестностях Тбилиси. Как отступала грузинская армия, какие были совершены при этом ошибки и должностные преступления предмет отдельного разговора. Именно с проблемами по организации отступления связано большинство наших потерь, в основном от авианалетов. Но, так или иначе, Кремль оказался перед тяжелым выбором, продолжать активные боевые действия уже по взятию столицы Грузии, или остановиться, оккупировав только часть Грузии. Выбор хозяевам Кремля облегчила активность Николя Саркози, резкая реакция Эрдогана, на бомбардировку Хелвачаури, и, конечно, военно-гуманитарная операция Соединенных Штатов. Причем все это на фоне резкого падения цен на нефть и обвала на российской бирже. 12 августа 2008 года стало ясно, что Россия попала в кавказский капкан. Брать штурмом Тбилиси, в аэропорт которого один за другим приземляются военно-транспортные самолеты самой мощной державы мира, было совершенно невозможно. Войти в Батуми, куда направлялись военные суда Соединенных Штатов, тоже нельзя, учитывая болезненную реакцию Турции на две бомбы, упавшие в Хелвачаури. Оставалось только бродить по дорогам центральной Грузии и мелко гадить. Война, задуманная Кремлем, как героическая эпопея с множеством жертв и героев, превратилась в постыдный фарс, с кадрами мародерства, показываемыми всем телевизорами мира.

«Признание» оккупированных территорий были фатально неизбежным со всеми вытекающими из этого последствиями. А главным последствием является то обстоятельство, что сам Кремль создал прецедент «независимости» на Кавказе, и при очередном системном кризисе апелляция к сложившемуся международному порядку уже невозможна. Ресурсов дать задний ход до тех пор, пока у власти в России находится команда нынешнего премьера, практически нет. Ну а системный кризис неизбежен, учитывая созданную модель плутократического потребления природной ренты. В такой ситуации у Грузии остается только один выход – развивать свою экономику и всеми доступными средствами укреплять национальную безопасность. Тем более, что в случае наступления системного кризиса, количество обезьян с гранатами на границах Грузии может резко возрасти.

Вообще о роли обезьян с гранатами следует сказать особо - они могут убивать, жечь, грабить и, при этом, Кремль, может быть совсем не причем. В сущности, первый этап войны в Абхазии в 1992 году, вплоть до взятия Гагры, и был войной этих самых пресловутых обезьян. Только после того, как грузинскому населению Гагры была устроена кровавая баня, и это в условиях перемирия, гарантированного Российской Федерацией, война стала отечественной. Год спустя история повторилась в Сухуми. Именно тогда эта война стала войной для всех нас.

А вообще думая о той войне, невольно вспоминаешь слова – «Мне отмщенья, аз воздам».