Ключ к новой стратегии

Военная стратегия не изолирована от политики. Главные ошибки были допущены в стратегическом анализе.

Разработанные в 2005- 2007 годах основные военно-политические документы (концепция национальной безопасности 2005: "Опасности, риски и вызовы, стоящие перед национальной безопасностью"; Стратегический обзор обороны 2007 :" Основные военные предположения"), оценивали как "небольшую" вероятность прямой агрессии против Грузии. Тогда, как концепция безопасности рассматривала возможность прямой агрессии маловероятной, в документе национальной военной стратегии Грузии (2005), оборона страны от прямой агрессии в списке приоритетов была на первом месте ( глава II, "Общие принципы обороны Грузии") и делала акцент на военное и дипломатическое "сдерживание". С одной стороны, в некотором роде это был конфликтом политического и военного анализа, с другой же, асимметрией целей и возможностей, так как исходя из политических задач и обстоятельств, грузинская армия обучалась для более мелких конфликтов и внешних операций, чем территориальная оборона. Слабость эффективных противобронированных систем именно это и подтверждает.

Проблема стратегического анализа является главным, самым значительным и не терпящим отлагательства вопросом. В военных кругах часто говорят об улучшении разведки. "Разведка", полагаю плохой перевод того термина, который более многообразно отражает значение этой сферы. На английском языке это называется intelligence. Тогда, когда разведка делает акцент больше на сбор информации, intelligence охватывает заказ этой информации, сбор, анализ, распространение и оценку. Безусловно, очень важна военная и тактическая разведка, но политическая разведка преимущественна.

Правильный политический анализ определяет, насколько эффективными будут наши военные операции. Политическая оценка обстановки определяет, какая нам в будущем понадобится бронетехника. Именно поэтому нужно начинать вывод страны из положения с улучшения стратегического политического анализа.

А в этом контексте необходимо сначала пересмотреть концепцию безопасности страны, которая является главным политическим документом страны, и после этого приступить к анализу военно-стратегических документов, будь то военная стратегия или реформа резервов. Несомненно, повторная российская агрессия является довольно реалистичным допущением, однако в военной стратегии нельзя определять механизмы обороны от нее на уровне предположений. Концепция безопасности - процесс политического анализа и до того, будет намечен путь ее военной реализации, необходим ее углубленный анализ.
Военный анализ невозможен без учета политических факторов. В текстах военной политики " политическая эффективность" занимает первейше место. Коротко ее можно определить как процесс, который превращает ресурсы в успех. Мировая история знает слишком мало случаев, когда генералы политический неуспех превращали в успех, но очень много прецедентов того, как может успешная политика искоренить военную неудачу. Лучший пример того- вторая мировая война. Военные неудачи союзников в первые годы войны были исправлены их политическими успехами, все блестящие победы нацистской Германии на поле боя также были большим прыжком к их окончательной катастрофе. Именно с помощью эффективной политики мы можем искоренить результаты военного успеха России. Это тот выход, который требует времени, терпения и знания. Создавать ее [Концепцию безопасности] нужно начинать сегодня.

Вместе с тем, доавгустовское военное видение выражало излишнее доверие международному сообществу, как вероятному сдерживающему войну фактору. В будущем важно реалистично оценивать как возможности, так и желание наших союзников, брать на себя ответственность за нашу безопасность. Как бы убедительно не звучали заявления иностранных дипломатов, надо помнить, что ни у кого из наших союзников и ни у какого Альянса нет формальной ответственности защищать Грузию. Именно поэтому было бы хорошо, если будущие воззрения в связи с военной политикой учтут и то, как действовать в случае, если международная поддержка окажется недостаточной или запоздалой. В конечном итоге строить эту страну ее гражданам, а не иностранным дипломатам. Сегодня мы находимся в ситуации, когда имеются краткосрочные угрозы, на которые нет краткосрочных ответов. Есть опасность агрессии, а соответственной возможности независимо защищать себя от нее нет. Нам нужны военные лидеры с твердым характером, опытом, образованием, а у нас нет нужного для этого опыта и соответствующих институтов. Необходим правильный стратегический анализ, но государственность Грузии и система образования слишком молоды для того, чтобы быстро обеспечить это. К сожалению, наша безопасность больше зависит от дипломатии союзников, нежели от имеющихся в наших руках военных инструментов. В такой обстановке единственный верный выход - сегодня же заложить основы для создания и осуществления эффективной военной политики на будущее.

Видение министра, которое является единственным обновленным после августовской войны формальным документом, в военной политике правильно расставил акцент на улучшение гражданского образования в значимых для военной политики сферах. Успех военной системы обуславливает успех гражданской системы и тут улучшение публичного сектора, создание из них "обучающих институтов", задача неотложная. Нам необходимо создать грузинскую военную школу, развить грузинское военное мышление, поэтапно формироватоь грузинскую военную культуру и традиции. Сегодня нам нужны военные лидеры, которые могут не только делать политический анализ, но и укрепить дисциплину среди бойцов и дать пример им. Нам нужно создать адаптированную к существующим условиям (маленькое государство, утерянные территории, сильный и агрессивный сосед), уникальную для Грузии боевую доктрину, либо военную школу. Создать основу этого можно сегодня, и мы,с помощью наших союзников, должны держаться до тех пор, пока все это даст результаты. Аналогия с Израилем верна лишь только в географической соразмерности, но никак не с точки зрения военно- политической, дипломатической или технологической. Пусть хотя бы потому, что Израиль неофициально является ядерным государством.

В анатомии военных неудач выделяют три типа неудачи:
* Неудача в подготовке к ожидаемой ситуации;
* Неудача в адаптации к новым и неожиданным условиям;
* Неудача в анализе опыта.

«Старое видение» [Документ «Видение министра обороны 2008»- ред.] не просчитало правильно: Грузия оказалась перед непосредственной агрессией, а международное содружество не смогло ее сдержать. Вместо конфликта небольшого масштаба страна оказалась перед лицом широкомасштабной, традиционной войны. Военной системе оказалось трудно адаптироваться с созданной в результате инициативы врага реальностью, были серьезные проблемы с дисциплиной, в организации и коммуникации (как военной, так и гражданской); две ошибки- сложные ошибки, а все три- катастрофические. Пока новое видение находится в процессе формирования, было бы уместно избежать третьей неудачи: "непредусмотренности уроков". "Изучение уроков" - политический процесс, который в будущем поможет в правильной оценке ожидаемой ситуации и правильной адаптации. Национальная военная стратегия Грузии, основные принципы которой были рассмотрены на конференции обороны Грузии (19-20 мая, Батуми), правомерно основана на фундаментальных принципах военной стратегии в тех вопросах, которые значительны для малочисленных вооруженных сил. С учетом нашей военной слабости по сравнению с Россией, основной акцент делается на военно- политическом и дипломатическом сдерживании противника (что, в некоторой степени, являлось и частью "старой стратегии"). Рассматриваются возможности как конвенционной, так и неконвенционной войны, преимущество децентрализованного управления, принцип "максимальной сдержанности" и концепция "тотальной и безусловной обороны". Политика децентрализации правильная, но сложная. Если приказ должен содержать все, кроме того, что на поле боя военная оборона сделает сама (Гельмут фон Мёльтке), тогда у военных лидеров должна иметься наилучшая возможность для анализа и принятия решения, чего они должны достигнуть с помощью лучшего образования. Неподготовленная децентрализация может стать началом хаоса. Акценты на сохранение инициативы и гибкости, мобильности и единства, что также предусмотрено в стратегии, важны в случае многочисленности противника с точки зрения сохранения сил и достижения успеха операции- это правильные принципы с учетом существующего баланса сил.

В послевоенный период важен приоритет сохранения высокой морали. Социальная защита и ясность политических целей для повышения морали являются необходимыми, но недостаточными условиями. Основой морали является дисциплина, и те проблемы, которые возникли в минувшем году, можно искоренить только строгой организацией и совместными, частыми рутинными учениями.

Интересен принцип "максимальной сдержанности", которая рассматривается, как часть новой военной стратегии. Тут будет важно определить ту черту, за которой "сдерживание" недопустимо. Это случай такой важности, когда военные дела нельзя доверять только генералам. Это не столько дело генералов, сколько политиков. И тут военная стратегия должна быть в тесной связи с политическим анализом. Концепция "тотальной обороны без условий" значительна её политическим содержанием. Она может "повысить" противнику цену агрессии не только с военной, но и с политической и моральной точки зрения. Однако, претворение в реальность такой концепции требует масштабных перемен в гражданской обороне, управлении резервов и в военно-гражданском образовании. Будет лучше, если пути реализации этой концепции будут более четкими.

Вместе с вопросами стратегии и доктрины нужно учитывать и финансовые стороны военной стратегии. Относительно малочисленные, имеющие возможность вести неконвенционную войну, мобильные и гибкие силы означают не дешевую, а напротив, довольно дорогую армию, поскольку они в большей мере зависят от высоких боевых и информационно-разведывательных технологий, чем многочисленные, массовые армии.
Дополнительные расходы требуются на реформу системы резервов, подготовку масштабной обороны и ее обеспечение. Требует значительных исследований то, насколько удастся технологическое перевооружение вооруженных сил, переподготовка и общая "перестройка" на фоне глобальных и локальных экономических и финансовых трудностей. Одно дело - подбор правильной стратегической формы, другое - ее технологическое и логистическое обеспечение.
Разумеется, достижение совместимости с НАТО должно оставаться приоритетом. Это имеет значение не только с военной точки зрения, но и как политический вектор страны, что правомерно отражено в рабочей версии списка приоритетов новой военной стратегии.
Несмотря на то, что в рабочей версии стратегии просматривается попытка учесть уроки прошлого, главная проблема состоит не столько в видении, сколько в реализации видения. Нам нужна "большая стратегия" для того, чтобы мы смогли успешно реализовать военную стратегию. Повышение политической эффективности, улучшение стратегического анализа, лучшее образование военных лидеров- это приоритеты, на которые нужно сконцентрироваться. Именно в этом направлении были допущены ошибки и пробелы в старом видении, и хотелось бы надеяться, что новое видение окажется более реалистичным как в анализе старого, так и в планировании нового.

Ответ на наши проблемы - развитие, здоровая политическая система и ее крепость. Лишь многосторонне развитые общества могут создать такие военные системы, которые выдержат и поражение, и выучатся на ошибках. Именно поэтому даже великий Ганибалл не смог победить римлян.