Грузия: от Сталинграда до Фултона

Кирилл Дмитриев

Вероятно, все сказанное г-н Байденом во время его визита в Грузию и непосредственно после него уже стало историей, хотя и новейшей. Поэтому уже можно подвести определенные предварительные итоги этого, без сомнения, очень важного события, истинное содержание которого можно понять до конца, если только привлечь некоторые исторические аналогии.

1. Историки Второй мировой войны очень подробно рассматривают стратегическую важность Сталинградской битвы, хотя она была тогда вполне очевидна как Советскому, так и Немецкому командованию; более того, за ней с замиранием сердца в то время следил весь мир. Сталинград (до революции Царицин, а после Хрущева – Волгоград) перед войной как город не представлял особой ценности по имеющимся в нем в то время промышленным и культурным объектам (которые и без того были полностью разрушены в ходе боев), однако он являлся исключительно важной точкой на географической карте, овладев которой, Вермахт мог бы в кратчайшее время путем наступления на север отрезать Европейскую часть России от Урала и Сибири (и этим самым фактически решить всю судьбу Второй мировой войны).

Визит Байдена в Тбилиси и последующие за ним события сделали очевидным, что Грузия в этом отношении является почти полным аналогом Сталинграда. Сама по себе она, с точки зрения мировой экономики, имеет более чем скромное значение, обсуждение которого здесь является излишним. Но Россия, завладев Грузией в той или иной форме (либо посадив к нам какого-нибудь Эбралидзе-Хубутия, либо, по заветам Дугина и по рабочей программе Бориса Борисова, вообще ликвидировав Грузию как государство), устанавливает свое господство над настолько важной важной точкой на географической карте, что полностью проваливает все попытки Запада в обозримом будущем обеспечить энергетическую независимость Европы от Путинского режима, а все расположенные на юге и востоке бывшего Советского Союза независимые государства немедленно попадают под полный военно-политический контроль России (и этим самым фактически решается проблема «ликвидации трагической ошибки» – развала СССР).

Отсюда очевидно, что Запад, если он не хочет допустить стратегического поражения, должен предпринять все возможные усилия, чтобы сорвать русское наступление на Грузию, и должен проявить для этой цели недюжинное стратегическое мышление Жукова и Василевского, а если будет необходимо, то и твердость Чуйкова. Понимали ли всю остроту возникшей после «вставания России с колен» ситуации Буш, Чейни, Кондолиза и другие стратеги предыдущего республиканского руководства Америки или же они были усыплены чем-то привлекательным, раскрывшимся в глазах Путина? А может быть, Путин с его хитростью пацана из Питерской подворотни провел блестящий отвлекающий маневр, усыпивший обладателей мудрых академических степеней в американском руководстве?

С позиции сегодняшнего дня начинаешь во многом сомневаться, однако после визитов Первого и Второго лица Америки уже не подлежит сомнению, что пришедшее на смену республиканцам демократическое руководство явно не страдает неосведомленностью в области геостратегии и геополитики.

2. Историки Холодной войны единодушно отмечают (последующее неявное цитирование из Википедии), что хотя на Западе в широких массах, а также в либеральных и социалистически настроенных кругах сразу после 1945 года сохранялась уверенность, что дружественные и союзнические отношения, сложившиеся с СССР во время войны, можно будет сохранять и дальше, на самом деле никто не знал, что Советская Россия и её международная коммунистическая организация намерены делать в ближайшем будущем и есть ли какие-то границы их экспансии.

В этих условиях выступление находившегося тогда в оппозиции лидер Великобритании Уинстон Черчилль произнес 5 марта 1946 года ставшую немедленно знаменитой речь в небольшом городке Фултон, Миссури, в присутствии недавно избранного Президента США Гарри Трумэна, которой он смог убедить не только аудиторию и Гарри Трумэна, но и все западное общественное мнение в необходимости преодоления благодушных и изоляционистских настроений путем мобилизации всех сил Запада (в основном, англо-саксонских стран – США и Великобритании) для противостояния Сталину. Позже Черчилль называл эту речь самой важной во всей его карьере.

Визит Байдена в Тбилиси и последующие за ним его выступления с не меньшей яркостью послали Западу мессидж о том, что ему (в первую очередь США) неизбежно предстоит жесткое противостояние Путину и его правящей элите. На самом деле, несмотря на широко разрекламированную «перезагрузку», никто не знает, что националистическая встающая-с-колен Россия с помощью её не столь уж многочисленных западных друзьей типа Чавеса или Шредера намерены делать в ближайшем будущем и есть ли какие-то границы ее экспансии. И передовая линия этого противостояния, нравится ли это грузинской общественности или нет, проходит через Грузию.

3. Как известно, основной надеждой Запада в его борьбе со сталинской экспансией было атомное оружие, которым тогда не располагал СССР, а когда оно позже появилось (хвала Лаврентию Павловичу – наймиту западных разведок!), то лишь спустя заметное время после смерти Сталина ракетно-ядерные возможности Советского Союза смогли приблизиться к ядреному потенциалу США (а когда это произошло, Хрущева сразу понесло в Карибский кризис).

Нынешняя надежда Запада в противостоянии встающей-с-колен, и об этом совершенно откровенно говорил Байден, есть имеющиеся у США возможности косвенного управления экономикой России путем регулирования цен на нефть, а также еще многими другими макроэкономическими факторами, о которых неспециалистам предстоит только догадываться. Это «оружие», очень успешно примененное впервые Рональдом Рейганом, приобретает еще большую эффективность на фоне труднейшей демографической ситуации в России.

Российские специалисты осведомлены об существовании указанных угроз весьма неплохо – отсюда и волна пессимистических (и даже катастрофических) прогнозов развития экономики России в самой российской печати, что, впрочем, категорически отрицается официозом. Уверенность, с которой говорил об этом Байден и твердость его аргументов, вполне сравнимых с твердостью Гарри Трумэна в его угрозах применения против СССР атомного оружия, говорят о том, что достаточно убедительное теоретическое и информационное обеспечение этого «оружия» на Западе уже имеется. Что касается практических шагов, то им уже положено начало подписанием проекта «Набукко», роль которого трудно переоценить. Дальнейшие шаги ожидаются, в частности, в ноябре этого года, когда законодательным образом в США будут ограничены действия спекулянтов, взвинчивающих цены на нефть.

4. Таким образом (и это, например, на очень понятном языке недавно изложил известный публицист Станислав Белковский, см. хотя бы serg-markov.livejournal.com/641649.html), Америка, несомненно, приняла стратегическое решение, от которого она вряд ли сможет отступить, да и не сможет это сделать, даже если этого пожелает, поскольку стратегические решения подобного масштаба так просто не меняются. Оставляя в стороне не столь уж значительные детали сугубо тактического характера, типа сроков и обстоятельств вступления Грузии в НАТО (еще одна очевидная ошибка Буша!), а также не вдаваясь в удары, которые Байден нанес Шулаверскому комитету (в его нынешней реинкарнации), без обиняков заявив им: вы не подпевайте московским легендам!, следует от имени нашей многострадальной страны пожелать США того же, чего общественность западных стран желала в то время Трумэну, братьям Даллесам, Маршаллу и прочим выдающимся американцам, спасшим мир от сталинской угрозы в десятилетия после 1945 года!

5. Ответ на речь Черчилля в Фултоне последовал без задержки на самом высшем уровне: 14 марта И. В. Сталин в интервью «Правде» поставил Черчилля в один ряд с Гитлером и заявил, что в своей речи тот призвал Запад к войне с СССР, а также обвинил его в расизме. Оказалось, что Черчилль, подобно Гитлеру, начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира и, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира.

Для всего мира эта мартовская неделя стала началом «холодной войны», а Фултон гарантировал себе место в учебниках по истории — в одних как старт борьбы за свободную Европу, а в других — как место разжигания новой мировой войны. В дальшейшем советская пропаганда в основном обходила конкретные тезисы Фултонской речи, ограничиваясь утверждениями о её антисоветской и антикоммунистической направленности, а качестве аргументов предпочитая оставшиеся в пямяти старшего поколения злые каррикатуры Кукрыниксов и Бориса Ефимова. С другой стороны, по мнению бывшего президента США Рональда Рейгана, из Фултонской речи родился не только современный Запад, но и мир на нашей планете. По оценкам современных исследователей, предвидение Черчилля на следующие 40 лет структуры и характера международных отношений в целом и советско-американских в частности подтвердилось полностью.

Ответ на выступления Байдена также последовал без задержки. Не останавливаясь на несерьезных обвинениях некоторых российских политиков, что Байден является несамостоятельным политиканом, склонным к излишней пространной публичной болтовне, констатируем, что, в отличие от Сталина, высшие лица российского руководства предпочли непосредственно не полемизировать с американским коллегой, а выехали в оккупированные Россией регионы Грузии, где вокруг них суетились ими же посаженные местные князьки, которых они заверили в неизменности защиты «всеми силами и средствами, располагаемыми Россией» от предполагаемой (и даже исторически неизбежной) грузинской агрессии. Более того, как бы для вящей демонстрации того, как глубоко руководство России презирает непризнание Америкой принципа разделения мира на сферы влияния, в Госдуму России был немедленно внесен законопроект об ничем не ограниченном праве России применять военную силу всюду, где она считает нужным для защиты ею же и определяемых «российских интересов» (как не трудно догадаться, в первую очередь против грузинских «поджигателей войны») – не говоря уже о том, что обласканный Байденом грузинский лидер Саакашвили был объявлен «преступником, которого ждет неотвратимое и суровое наказание». Венцом этой «пропаганды визитов» стала поездка Путина в Сухуми, демонстративно приуроченная к годовщине подписания соглашения, достигнутого при участии Саркози (т.н. соглашение Саркози-Медведева), которое предусматривало вывод российских войск из конфликтных регионов, что не только не выполнялось до сегодняшнего дня, но, напротив, в ходе визита были обещаны астрономические для Абхазии суммы для ее защиты от грузинских супостатов (правда, эти деньги никак не планируется дать самым абхазам). Интересно, как собирается амбициозный французский лидер в условиях такой компроментации со стороны своих «лучших друзей» сохранить свой авторитет международного дипломата, подписанные которым документы имеют цену, надо полагать, превышающую стоимость бумаги, на которой они напечатаны?

6. В рассмотренных выше возможных выводах из выступлений Байдена , к сожалению, не содержалось ответа на самый главный вопрос, который интересует грузинского читателя:

каковы сроки реализации стратегических решений руководства США, о которых нами было предположено выше?

Ответить на этот вопрос очень непросто, хотя бы по той простой причине, что никто в Америке не собирается об этом говорить открыто. Для этого требуется, как минимум, построения специальных моделей, на сей раз – внутриполитической ситуации в Грузии и прогнозов ее развития. Здесь можно в самом лучшем случае продолжить привлечение исторических аналогий.

6.1. Много лет тому назад автор этих строк смог присутствовать на Московской Олимпиаде 1980 года – той самой, которую бойкотировал Запад из-за советского (читай – русского) вторжения в Афганистан. Не стоит раскрывать обстоятельства поездки в столицу, которая тогда бы полностью закрыта для обычных командированных и туристов, но один далеко не рядовой военный в довольно специфической обстановке тогда сказал автору: «Через десять лет не будет Советского Союза».

Как тогда же предположил автор на основании других доступных ему источников, этот совершенно невероятно прозвучавший прогноз не имел личного (теперь принято говорить – экспертного) характера, а исходил из вполне объективных результатов т.н. глобального моделирования Советского Союза (экономики + сельского хозяйства + природных ресурсов + демографии + экологии + много другого, вплоть до возраста тогдашних руководителей СССР), предпринятого некими научными центрами Америки, результаты которого таинственными путями стали известны в СССР (а может быть, это была просто ловкая дезинформация ЦРУ или нечто вроде некогда удививших мир странных прогнозов Андрея Амальрика?).

Сегодня я уже не имею возможности подтвердить из независимых источников аутентичность этого разговора, как и комментирования его деталей, ошеломившего тогда вашего покорного слугу, лицезревшего в те дни Леонида Брежнева в ослепительно белом кителе, при всех орденах и медалях торжествующим голосом открывавшего Московскую Олимпиаду, равно как вряд ли здесь возможно сколь-нибудь ясное изложение рафинированной теории, родоначальником которой является выдающийся ученый Джей Форрестер. Но не содержится ли тут тот самый наглядный урок истории, из которого, как говорит расхожая мораль, как правило, никогда не делается никаких выводов?

6.2. Если под реализацией стратегических решений руководства США иметь в виду минимальный, с точки зрения удовлетворения грузинских интересов вариант – аналог организованного отступления армии Паулюса (предлагавшегося некоторыми немецкими военными, но категорически отвергнутого тогда Гитлером; в отличие от Паулюса, несравненно более самостоятельный Кутузов после поражения на Бородино смог принять правильное решение отступить из Москвы, чего, увы, не посмел сделать генерал Кирпонос) – в данном случае автор имеет в виду отнюдь не вывод русских войск из Тузиколяндии, а отказ России от столь желанного ею военного наступления на Грузию (что, согласно Борису Борисову, означает существенное поражение России), то этот умозрительный аналог отступления Паулюса можно считать достижимым лишь в той мере, какой является предсказуемой поведение самой России, вследствие чего говорить о сроках его реализации бессодержательно.

6.3. Если под реализацией стратегических решений руководства США иметь в виду максимальный, с точки зрения удовлетворения грузинских интересов вариант – аналог уничтожения армии Паулюса – в данном случае автор имеет в виду вывод русских войск из тех занимаемых ею сейчас регионов, которые Россия обязалась освободить по соглашениям Саркози-Медведева, но которые она демонстративно замочила в сортире под угодливое кривляние кое-каких западных политиков (МИД Франции: зачем иметь в Грузии американских наблюдателей?), то этот вариант можно считать достижимым только после реализации рассмотренного ниже варианта 6.4, сроки свершения которого могут быть, при определенном раскладе сил, более чем неприятны для нашей общественности.

6.4. Если под реализацией стратегических решений руководства США иметь в виду оптимальный, с точки зрения американских интересов вариант – приведение российской экономики в состояние, равноценное состоянию советской экономики в результате реализации плана Рейгана, то оценку времени свершения этого варианта невозможно найти в доступной западной прессе (буду очень благодарен тем, кто располагает подобной аналитикой на любом языке и могут либо прислать ее лично мне, либо сообщить ссылки). Зато ею переполнена российская печать (естественно, та ее часть, которая не подчиняется «вертикали»). Наиболее содержательными автору представляются опять-таки намеки Белковского в статье с выразительным заголовком «Мы должны поблагодарить Байдена за оптимизм в отношении России» и еще более выразительным подзаголовком «Реальная ситуация даже хуже, чем описал ее американский вице-президент», наконец, провозглашающую уж совсем категорический тезис «Россия находится в стадии цивилизационного заката».

Не нам, ныне далеко ушедшим от реалий российской жизни, судить об справедливости аргументов автора, согласно которым, ощутимые результаты ожидаются американскими стратегами через 15 лет, на что довольно прозачно намекал Байден. Но Белковский опасается, что аргументы Байдена («у них, т.е. России уменьшается население, у них ослабевает экономика, их банковский сектор вряд ли переживет ближайшие 15 лет, они находятся в ситуации, когда мир меняется и уходит вперед, в то время как они пытаются цепляться за что-то в прошлом, что уже утратило силу»), произойдет через два-три года, а не через 15, как это оценивает Байден. Основной вывод Белковского:

Так ли плоха ситуация, как ее охарактеризовал американский вице-президент? На самом деле, она еще хуже. Я считаю, Байден проявил известную дипломатичность и корректность. Думаю, пятнадцати лет у нас нет.

Не могу оспаривать это выводы, судя про предыдущим публикациям, вполне проницательного аналитика, хотя его анализ может быть либо слишком тенденциозным, либо, что еще хуже, заказанным с целью не совсем понятной дезинформации (как не вспомнить тут скоропалительного визита Ганнопольского в Тбилиси перед самой прошлогодней войной, когда он с присущим ему апломбом доказывал, что никакой войны не будет; спрашивается, на кого он тогда работал?). Скорее всего, оценка «15 лет» принадлежит самым американцам, но ее адекватность никак не обснована, разумеется, в открытой печати.

6.5. Наконец, вариант распада России и ее разделения на сферы влияния западных стран и Китая, по глубокому убеждению автора, всерьез обсуждать не стоит, поскольку сегодня подобные прогнозы представляется крайне гипотетичными. Рассуждения о том, что произойдет лет этак через 50-100, уже совсем трудно считать корректными, если, конечно, не обладать прогностическими амбициями Фрэнсиса Фукуямы (как известно, потерпевшими фиаско).

7. Приведенный анализ был бы неполон, если не провести его проекцию на грузинскую политическую жизнь как в ее настоящей, так и в ее обозримой ипостаси.

Здесь прогнозы могут звучат далеко не в самом бравурном ключе. Наша политическая жизнь сейчас определяется не столько поддержкой Америки (обусловленной целым рядом оговорок), сколько развернувшейся сейчас не на жизнь, а на смерть битвой между реформаторами, предводимыми Саакашвили и поставившей своей задачей создание достаточно приличного в западном понимании государства, не основанного на советской уголовной традиции и советском воровском менталитете, и силами реванша советского образа жизни с ее всеутверждающей и всепроникающей коррупцией, которые олицетворяет наша оппозиция (не говорю уже тут о расцветшем в ее рядах Шулаверском комитете, про которого, повторяя слова Хрущева, можно только сказать «его цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!» – некогда билборд при въезде в Сочи). Как показала социальная практика последних нескольких месяцев, вторая точка зрения имеет у нас немалую поддержку и способна внести значительную сумятицу в нашу жизнь, в особенности, если она достаточно умело маскируется милыми западным либералам лозунгами «развития демократических процессов в Грузии», а также получает приличное финансирование из-за северных рубежей.

Сможет ли наше общество сохранить реформистский пафос, может быть, даже через 15 лет, когда команды Саакашвили наверняка уже не будет у власти, а реваншисты (точнее те из них, которые не помрут к тому времени от передозировки наркотиков), всю дорогу наверняка будут сохранять свою пропагандный заряд (лучшим свидетельством чего является личность главного рупора оппозиции, только что вернувшегося свеженьким и кругленьким после лечения в Германии от не всем понятных болезней), особенно в обстановке защиты священной коровы Запада «демократии и свободы прессы»? Сможет ли наше общество выдержать столь длительный психологический пресс потери жизненно важных регионов, усиленно раздуваемый как русской пропагандой, так и ее агентурой, управляющей нашей бравой оппозицией, не говоря уже о Шулаверском комитете, который просто получает за это дело башли?

Оставляю уважаемых читателей под большим знаком вопроса и рекомендую им обратиться к полемике на эту тему в разделе «Дарбази» сайта darbazi.info.

8. После публикации первоначального варианта статьи, в ИноСМИ появился очень интересный анализ прошедших событий некоего Ивана Крастева «Августовские залпы: событие незначительной важности с последствиями».

Основной пафос статьи, которая безусловно заслуживает подробного цитирования, содержится в фразах:

Это было событие незначительной важности с последствиями (как можно понять из рассуждений автора – значительными и даже знаменательными). Среди последствий этого токсичного конфликта проще увидеть проигравших, а не победителей.

Сами по себе эти заключения не толь уж и оригинальны, их можно найти, в частности, даже в пресловутой статье Бориса Борисова. Однако следует обострить внимание читателей на то, что автор не так уж плохо подводит «сводные балансы» ее участников, и во многом с ним можно согласиться, в первую очередь, с оценкой балансов Вашингтона («В результате мощь США испытала крупный кризис доверия»), России («Россия может потерять от своей победы в Грузии больше, чем она потеряла от поражения в период 'цветных революций' 2003-2005 годов») и Европы («Увеличение ответственности ЕС по отношению к Кавказу несет в себе крупные риски, так как на сегодняшний день у союза нет ни рабочей стратегии, ни поддержки общественности для более глубокого вовлечения в проблемы региона»). Что касается сводного баланса Грузии, то он, к сожалению, просто переписан из статей «вертикальных» аналитиков и поражает своей, мягко говоря, некомпетентностью. Зато очень убедительно звучат слова автора о том, что «единственными явными победителями российско-грузинской войны, по крайней мере, на данный момент, являются Китай и Турция»

Самая интересная часть статьи, безусловно, размышления об источниках «российского ревизионизма». Так автор называет резкое изменение во внешней политике России (цитирую): первую крупномасштабную военную операцию за пределами Российской Федерации со времен окончания 'холодной войны'; последовавшее за ней признание независимости Южной Осетии и Абхазии стало первым пересмотром межгосударственных границ на территории бывшего Советского Союза.

Автор заключает: Россия вышла из войны в роли ревизионистской державы и лишила Европу иллюзий по поводу существования европейского порядка. . . которой опасаются и которой противостоят ее соседи, ее позиция и риторика (включая утверждение о том, что она защищает интересы своих сограждан в постсоветских государствах) в корне изменили отношение к русским меньшинствам в 'ближнем зарубежье'.

И далее: Бесстыдное подтверждение своего статуса ревизионистской державы, сделанное Россией, является самым важным результатом прошлогодней войны. Российский ревизионизм является реальностью, но он не воплощает возрождение и имперские амбиции Москвы. Ревизионизм Кремля является результатом растущей неуверенности Москвы. Именно в тот момент, когда Кремль попытался вернуть Москве ее роль в мировом порядке, Россия обнаружила свою уязвимость. Россия Владимира Путина одновременно боится территориального распада и потери своей мировой важности. Оба этих страха закономерны.

Не буду останавливаться на впечатляющем, хотя представляющемуся спорным анализе автора о том, в чем именно заключаются источники нынешней неуверенности и страхов России. Отмечу только одно – все, что написано автором, хотя и выдержано в духе набившей оскомину политкоррекности по отношению к России, тем не менее можно рассматривать как вполне убедительное потверждение тезисов и прогнозов Байдена. Ваш покорный слуга получил еще одно, хотя и косвенное, но впечатляющее подтверждение утверждений, которые обсуждались выше.

9. Критический настроенный читатель может в эту минуту задать естественный вопрос:

Все эти прогнозы очень интересны, но что должна делать сейчас, сегодня грузинская общественность с учетом того, что прогноз динамики развития событий трудно считать оптимистическим?
Отвлечемся на время от оценок, опирающихся на предположения о всесильности Шулаверского комитета, и привлечем для анализа очень интересную недавнюю статью хорошо известного русского военного публициста и теоретика Анатолия Цыганка «события в Южной Осетии создали необходимость информационных войск в армии РФ» .

Как утверждает этот плодовитый автор, с учетом уроков прошедшей в Южной Осетии войны в августе 2008 года, в российской армии появилась необходимость создания информационных войск, аналогов которых в мире до сих пор не имеется в составе которых должны быть государственные средства массовой информации и военные СМИ. С прямотой истинного военного заявляется, что цель информационных войск, не больше, не меньше – создание нужной России реальности (разумеется, виртуальной), более точно – формирование нужной реальности в общественном сознании, психологическое подавление противника, информирование и дезинформирование, нарушение информационных сетей противника и защита своих.

Сама по себе идея махрового русского вояки не является особенно оригинальной – достаточно вспомнить деятельность такой крупнейшей пропагандистской фигуры, на которую опирался Сталин, как Илья Эренбург; можно, конечно, упомянуть и об эффективности, с точки зрения успешности пропаганды, его антипода – одиозного доктора Геббельса. Однако неявная реанимация этих ушедших в Лету личностей, помимо косвенного признания, что российская пропаганда во время русско-грузинской войны 2008 года по существу потерпела поражение, содержит в себе лишь слегка замаскированное указание того, где должна проходить передовая линия грузинской обороны в те самые, не исключено, 15 лет, которые отведены нам силами глобального противостояния.

Возможные тут прогнозы должны в первую очередь исходить из оценок будущей политической платформы нынешнего руководства США. Опираясь на не всегда явно выраженный, но от этого не менее категорический тон его ведущих представителей, вплоть до самых высоких, с очень большой вероятностью следует предположить, что она не изменится не только в течение нынешнего срока президентства Обамы, но и в следующий четырехлетний период, поскольку республиканская партия на следующих выборах вряд ли сможет оказать серьезную конкуренцию демократической. Иначе говоря, исчезающе мала вероятность появления в руководстве США таких для Грузии недоброй памяти фигур, как Кристоффер и Строуб Тальботт (как ни печально, наше общество слишком рано предало забвению направленную ими Шеварднадзе в пылающий Сухуми телеграмму «Вы умеете вести переговоры, вот и ведите их с русскими»; к сожалению, сегодня трудно документально подтвердить то, чем была заполнена грузинская печать в августовские дни 1992 года).

Если это так, то можно с достаточной уверенностью прогнозировать, что защита Грузии от перманентной русской агрессии будет полностью поддержана ее стратегическим союзником и будет основываться на столь шокирующей Путина Хартии, провозглашенной в последние дни президентства Буша, но подписанной уже нынешней администрацией. Это означает, что Россия, не прекращая ни на минуту попыток решения «грузинского вопроса» военной силой, будет интенсивно искать других, более «холодных» путей достижения своих неизменных в обозримом будущем целей. Опираясь на такой достоверный источник, как тов. Цыганок, можно без сомнения заключить, что «огонь» по Грузии будет вестись преимущественно «информационными войсками» (к которым, без всякого сомнения, будут приданы отлично оснащенные силы и средства для поддержки традиционной «пятой колонны»).

Следующий вывод очевиден – нашей общественности следует не только заботиться об укреплении нашей армии, но и в не меньшей степени оградить себя от все более усиливающейся вражеской пропаганды, имеющей, увы, значительную опору в нашей общественности, и далеко не только среди фигур типа отчаянно цепляющегося за прошлую известность Кварацхелия, трогательно провожавшего изгоняемого русского посла, и даже не только среди мечущихся по всему миру тех членов нашей оппозиции, которые отметились в Шулаверском комитете и которые призывают к «честному и открытому» диалогу с Россией, странным образом не замечая обязательного условия «признания новой реальности», выдвигаемого противником.

Следующий вывод еще более очевиден. Поставленная задача, конечно, определяет направление деятельности наших средств массовой информации (прежде всего, электронных) на ближайшие годы и годы. Но не менее важна и позиция нашей общественности. После ухода со сцены поколения таких опирающихся на признание российского истеблишмента фигур, как Резо Чхеидзе и Робик Стуруа, следущее поколение властителей наших дум должно испить воды уже не Терека, а Потомака или даже, если хотите, Янцзы. Как ни тяжело признаться в этом представителям поколения автора этих строк, не столь уж давно (и вполне заслуженно) гордившегося своим отличным русским языком и первоклассным русскоязычным образованием, лучшим средством противостояния поникающей по всем каналам вражеской пропаганды является принципиальное обеспечение для себя (и в еще большей степени для своих детей) возможности еще более бегло понимать язык и ментальность альтернативных каналов, что вполне достижимо в течение того периода, о котором говорилось ранее. Означает ли это то, что развитие в наших детях стойкой идиосинкразии к российскому истеблишменту невольно повлечет такую же идиосинкразию к русской культуре и русскому языку – ответ на это вопрос без нас даст само поколение наших детей. Им, и только им судить, следует ли «изгнать Пушкина из наших сердец» или же, напротив, «не выплеснуть с водой ребенка», т.е. не потерять таких русских, как Олег Памфилов.

Таким образом, ответ на упомянутую выше критическую риторику читателя может быть, помимо всего прочего, следующий:

Прочная независимость нашей страны будет достигнута только тогда, когда число грузин, восхищающихся Пушкиным на его родном языке, приравняется числу грузин, восхищающихся Шекспиром на его родном языке или Гете на его родном языке, а также числу грузин, чтящим Конфуция на его родном языке.




Это эссе является расширенным и переработанным вариантом статьи, опубликованной ранее на сайте darbazi.info (см. darbazi.info/index.php?option=com_content&view=article&id=2023:2009-08-06-09-37-05&catid=2:2008-12-28-03-33-39&Itemid=5)