Дагомысский капкан

24 июня 1992 года Фортуна находилась не на стороне Грузии. На страну в этот день одна за другой валились напасти. Вдобавок к захвату Телерадиодепартамента Грузии и изгнания из Абхазии одного из лидеров прогрузинских сил Гиви Ломинадзе, 24 июня в Дагомыссе Ельцин и Шеварднадзе подписали крайне неудачный для Грузии договор, который вошёл в историю под названием «Соглашение о принципах урегулирования Грузино-Осетинского конфликта» или «Дагомысское соглашение от 24.06.1992».

Этот коротенький, всего то в полторы странички, документ, оказался крючком с наживкой. Поскольку, кроме Ельцина и Шеварднадзе во встрече принимали участие глава Северной Осетии Ахсарбек Галазов и лидер самопровозглашённой Юго-Осетинской республики Торез Кулумбегов, то было совершенно ясным, что утомлённому и расстроенному утренними событиями в Тбилиси и Сухуми Шеварднадзе уготована роль «одного против всех».

Не следует забывать и о том, что обстановка в связи с юго-осетинским вопросом на тот момент для Грузии складывалась весьма неблагоприятно. Чуть более, чем за месяц до встречи в Дагомысе – 29 мая 1992 года Цхинвали (столица ЮО АО) в одностороннем порядке провозгласил Акт о независимости. Немногим ранее этого – 20 мая близ селения Кехви был обстрелян пассажирский атобус с юго-осетинскими беженцами направлявшимися в Северную Осетию. Погибло несколько десятков человек, в основном женщины, дети, старики.

Кехвская трагедия до предела обострила обстановку. Не исключено, что именно это событие и подстегнуло Шеварднадзе к участию сначала во встрече с Галазовым в Казбеги 10 июня, а 24 июня в Дагомысской встрече и подписанию договора о разграничении противоборствующих сторон.

Кстати, как ни странно, бандиты, совершившие нападение на автобус не установлены до сих пор. Следствие показало, что находящиеся в зоне конфликта подразделения МВД Грузии к этому не имели никакого отношения. Но следует помнить и о том, что кроме полицейских сил в регионе действовали партизанские отряды. Такие партизанские формирования, отряды местной самообороны или банды (границы между этими определениями в военное время весьма расплывчаты) были немногочисленны, мобильны и сносно вооружены. Они не были подконтрольны Госсовету Грузии и действовали стихийно. Считается, что нападение совершил один из таких грузинских отрядов.

С другой стороны, если следовать правилу «Ищи того кому выгодно», не стоит отбрасывать возможность того, что расстрел беженцев (который, если говорить объективно, был совершенно не нужен никому ни в Тбилиси, ни местным, то есть проживающим в Южной Осетии грузинам) был организован или спровоцирован некими третьими силами для окончательной дестабилизации обстановки и усиления процесса отторжения Южной Осетии от Грузии.
Характерна реакция одного из моих приятелей журналистов – когда я завёл разговор на эту тему он отмахнулся – «Ну да, легче всего свалить на российские спецслужбы!».

А вот и нет! Гораздо легче, как раз всё свалить на безымянный отряд грузинских партизан. Отряд, который словно растворился в воздухе. Про который ничего не знают ни грузинские, ни осетинские, ни российские силовики.

Впрочем, никаких фактов в пользу первой, или в пользу второй версий нет. Из всех возможных «раскладов» эти два представляются самыми реальными. Но повторим - это версии, не более.

Тем не менее трагедия на Зарской дороге прижала Грузию к стене. Из стороны конфликта Грузия стала агрессором. Вместо обоснования своих действий как действий по защите конституционного устройства страны руководству страны пришлось извиняться и оправдываться за неизвестных партизан.

Вот на таком фоне и проходила встреча в Дагомысе, главное значение которой в том, что было остановлено кровопролитие в регионе. И Шеварднадзе и Кулумбегов впоследствии на вопросы журналистов о Дагомысском соглашении отвечали одинаковой фразой: «Плохой мир лучше хорошей войны».

В этом смысле положительное значение этого документа действительно трудно переоценить. Но как выяснилось, кроме внешней части этого айсберга, заморозившего боевые действия, в море предложений скрывалась обширная подводная часть, которая со временем стала выступать из воды всё выше и выше.
Дело в том, что созданный этим документом формат контрольной комиссии, к ведению которой относятся миротворческие и переговорные функции и является тем капканом для Грузии, в который угодил Шеварднадзе.
Приманкой в этом капкане была статья 2, согласно которой:

«В целях демилитаризации района конфликта и исключения возможности вовлечения Вооружённых Сил Российской Федерации в конфликт Российская сторона в течении -20 дней с момента прекращения огня и разведения противоборствующих сторон выводит дислоцированные в районе Цхинвали 37-й инжинерно-сапёрный полк и 292 отдельный боевой вертолётный полк с подразделениями обеспечения и обслуживания.»

Полный вывод российских военных баз! Эта наживка пахла настолько соблазнительно, а Шеварднадзе был расстроен и утомлён настолько сильно, что он (на, что и рассчитывала пресловутая Российская сторона), не обратил внимания, ни на названия документа, ни на малопонятный смешанный формат контрольной комиссии и миротворческих сил.

А обратить внимание на эти детали стоило. Полное название документа, как уже говорилось, выше звучит так - «Соглашение о принципах урегулирования Грузино-Осетинского конфликта».

Но ведь если вести речь по существу, то ни о каком «Грузино-Осетинском конфликте» оснований говорить не было. Налицо был территориальный, локализованный и ограниченный конфликт на территории одного из субъектов Грузинской Федерации.

«Грузино-Осетинским» этот конфликт можно было бы назвать при условии, если это было тотальное противостояние грузин и осетин (Северной и Южной Осетий). Но конфликт в ЮО АО был именно локализован и ограничен территорией автономной области. Это была не война системы с системой, государства с государством или народа с народом в тотальном смысле этого слова, а социально-политический конфликт на ограниченной территории. О какой «Грузинской» стороне идёт речь? О Тбилиси? О Госсовете? О всей Грузии? Но ведь юридически Южно-Осетинская АО является частью Грузии – что же получается Грузия воевала против Грузии?

О какой «Осетинской» стороне идёт речь? Об Юго-Осетинской автономной области в составе Грузии? Или под названием «Осетинская» имеются в виду и Северная Осетия (субъект Российской Федерации) и Южная Осетия (субъект Грузинского государства)? Но ведь тогда налицо явная ошибка! Грузия и Северная Осетия друг с другом не воевали и воевать не собирались.

Даже участие в этом конфликте добровольцев из Северной Осетии - не делает его полномасштабным «Грузино-Осетинским конфликтом». В составе формирований МВД Грузии принимавших участие в боевых действиях, к примеру, находились полицейские подразделения из Ахалкалакского района Грузии, который компактно населяют армяне. Эти подразделения были полностью укомплектованы армянскими полицейскими (гражданами Грузии). В 1991 году, во время съёмок боевых действий в Цхинвали, я провёл полдня на позиции такого армянского полицейского подразделения из состава МВД Грузии. Эти ребята разговаривали друг с другом на армянском языке. По-грузински они изъяснялись либо с армянским акцентом, либо совсем его не знали, то есть они были стопроцентными армянами. Но ведь никому не придёт в голову называть этот конфликт Амяно-Осетинским, или ГрузиноАрмяно – Осетинским. Так же точно и факт участия отдельных добровольцев из Северной Осетии в боевых действиях не делает этот конфликт Грузино-Осетинским. Его нельзя называть даже Грузино-Юго-Осетинским, ибо опять же (и от этого факта никуда не деться) юридически Южная Осетия входила в состав Грузии на правах автономной области.

У каждой из сторон при этом была своя правда. Тбилиси рассматривал своё участие в конфликте, как полицейскую операцию направленную против агрессивного сепаратизма с целью предотвращения выхода субъекта федерации из состава государства. Сепаратисты рассматривали свои действия, как борьбу за независимость. При этом с обеих сторон (как и в других подобных конфликтах) совершались жестокости и мародёрство.

Мне могут возразить – но называют же войну в Абхазии грузино-абхазским конфликтом!

Да. Называют.
Абхазско-грузинский конфликт имеет совершенно другой геополитический фон. Абхазская автономная республика является единственной в мире официальной территориальной структурой на которой проживают абхазы. (Другое дело, что они составляли 17 процентов от всего довоенного населения, факт ставящий под большой вопрос их право на самоопределение, при 45 процентах грузинского населения Абхазии).

Тем не менее, Абхазская автономия является единственной страной абхазов, что технически позволяет говорить о всеобъемлющем абхазско-грузинском конфликте. В то же время, Южная Осетия является даже не половиной, а много меньшей частью осетинского мира. Северная Осетия значительно превышает её и по размерам и по населению. Северная Осетия, которая является частью Российской Федерации фактической стороной конфликта с Грузией не была. А стало быть «Грузино-Осетинским» этот конфликт могут называть только демагоги.

То есть по своей форме, начиная с названия - Дагомысское соглашения является самой настоящей Филькиной грамотой. Не говоря уже о том, что, ряд статей этой грамоты (например 4 и 5, которые запрещают «применение экономических санкций и блокады», «любые другие помехи на свободном пути движения товаров, услуг и людей», а также провозглашают стремление «сторон к объектиному, к взвешенному освещению в средствах массовой информации процесса урегулирования») не работают и систематически нарушаются обеими сторонами конфликта.
Дагомысское соглашение это не просто Филькина грамота! Это ещё и неработающая Филькина грамота! И МИД РФ должен отдавать себе отчёт в том, что систематически ссылаясь на Дагомысское соглашение, он ссылается на неработающую Филькину грамоту!

Кроме названия соглашения, весьма спорным является формат миротворческой операции. Он, как известно трёхсторонний. Миротворческие силы состоят из трёх батальонов – российского, северо-осетинского и грузинского. Смешанная контрольная комиссия вообще четырёхсторонняя – в неё входят ещё и представители самопровозглашённой республики Южная Осетия. Такой формат объективным никак назвать нельзя – и ежу понятно, что во всех дискуссиях Грузинская сторона будет оставаться в меньшинстве. Это самый настоящий политический капкан.

Но Шеварднадзе не обратил на это внимания и «подмахнул» соглашение.

Если участие в миротворческой деятельности России вполне логично, то участие там северо-осетинского батальона совершенно непонятно. Ведь Северная Осетия является частью РФ. Получается, что РФ участвует в миротворческой операции два раза. С подобным же успехом Грузия может потребовать участие в миротворчесской операции отдельного батальона из Аджарии.

Представители Северо-Осетинской Автономии вполне могли бы наряду с военнослужащими из других регионов России участвовать в операции в рядах российского батальона. Но их участие в операции отдельным батальоном лишено элементарной логики. Такой порядок вещей ведёт к многочисленным нарушениям и конфликтам. Так по утверждениям Грузии – северо-осетинский миротворческий батальон в нарушение соглашения комплектуется жителями Южной Осетии. В конце лета 2007 года грузинская полиция задержала несколько миротворцев из состава Северо-Осетинского батальона. Все он оказались жителями Южной Осетии. Но четырёхсторонний состав контрольной комиссии, в рамках которой предполагается обсуждать все конфликтные и спорные ситуации, является замкнутым кругом. Все претензии грузинской стороны наталкиваются на объединённое упорное сопротивление Северо-Осетинской, Юго-Осетинской и Российской комиссий, а все предложения, которые Южная-Осетия считает хотя бы в малейшей степени невыгодными для себя, блокируются.

Вполне понятное желание Тбилиси изменить этот формат – в российских СМИ именуется «Непонятным стремлением разрушить существующую миротворческую деятельность и тайным вынашиванием агрессивных замыслов».