Именно после того, как сомкнется НАТОвская дуга, у Грузии появляются реальные перспективы

Купить гостиничные чеки в Махачкале

- Лидеры правящей партии вместе с руководителями временной администрации Южной Осетии открыли Центр осетинской культуры. Выступавшие говорили о сближении и дружбе осетинского и грузинского народов. С другой стороны, агрессивность фактических цхинвальских властей все возрастает – Кокойты вновь перекрыл грузинским селам питьевую воду. Насколько плодотворным на фоне всего этого окажется сотрудничество Санакоева с грузинскими властями?

- С течением времени мое отношение к этому проекту менялось. Был период, когда все это казалось мне политической авантюрой, а риск неоправданным. Теперь я должен признать, что первый этап плана прошел довольно-таки успешно, мирно, и уже принес первые результаты. Что касается самого плана, на первый взгляд, он является носителем двойных стандартов, и отрицательное к нему отношение вполне понятно: в объявленных фактическими властями Южной Осетии президентских выборах, с начала и до конца замешанных на сепаратистских соображениях, по соглашению с официальным Тбилиси участвовало и несколько настроенных лояльно лиц. Т. е. получилось, что Тбилиси согласился играть по правилам, предложенным самим Кокойты – и это в то время, когда за участие в аналогичных выборах, только уже в Абхазии, грузинских жителей Гали объявляли предателями. Само собой, этот факт вызвал некоторую неразбериху. Однако то, чего пока еще трудно достичь с абхазами, легко получилось с Южной Осетией.

В лице Дмитрия Санакоева грузинские власти признали победителем на выборах того, кто выступал за мирные отношения и дружбу с Тбилиси. Влияние Санакоева не распространилось на всю цхинвальскую зону – оно коснулось лишь оказавшихся посередке грузинских сел, до которых не могла полностью дотянуться грузинская юрисдикция и которые не контролировал сепаратистский режим Кокойты. Посредством администрации Санакоева официальный Тбилиси теперь полностью контролирует эти села и заботится об их социально-экономическом положении, что очень хорошо и что надо приветствовать. Конечно, это можно было – и надо было – сделать раньше, но у шеварднадзевских властей не было на то политической воли. У новой власти есть и политическая воля, и рычаги – она старается вывести власти Кокойты из равновесия, не выходя за мирные рамки. Вот это и есть самое важное, самое оправданное – силовыми методами достичь в зоне конфликта чего-нибудь положительного невозможно. В результате даже самой хорошо спланированной и правильно проведенной военной операции ты можешь занять территорию, но когда ты будешь стараться ее удержать, возникнет гораздо больше проблем, чем было до операции. Эскалация может дать только обратный эффект. Так что в том, что касается первой части этого плана – здесь все получилось довольно успешно. На следующем этапе Санакоева пригласили в высший законодательный орган, и таким образом одна из двух цхинвальских властей была легализована. Как мы отметили выше, именно посредством Санакоева грузинские власти осуществляют экономическую деятельность в зоне конфликта. Если все эти проекты реально сдвинутся с места и получат развитие, то в прилегающие к Цхинвали грузинские села проведут газ, осуществится полная электрификация, проведут дороги, станут развиваться коммуникация и вся инфраструктура. Одним словом, у населения этих, если не ошибаюсь, 24-х сел появляется перспектива лучших условий жизни, чем в других регионах Грузии.

- Соответственно, людям, проживающим на территории, контролируемой Кокойты, будет с чем сравнивать…

- Естественно, они сами определят, где лучше жить – в условиях нужды и кланового господства или в единстве с экономически сильной, имеющей растущие перспективы Грузией. В таких условиях доля электората, недовольного Кокойты, должна возрасти, среди осетинского населения Цхинвали должны начаться если не выступления протеста, то хотя бы направленные против него пересуды и т.д. Но вот здесь-то и возникают опасности и вопросы, связанные со вторым этапом: если бы Санакоев и Кокойты контролировали один и тот же географический ареал, одних и тех же людей, то эта политика приняла бы характер конкуренции и, естественно, окончательная победа осталась бы за тем, кого поддержит народ. Но не будем забывать, что, говоря о двоевластии в южноосетинском регионе, мы судим о практически разделенной надвое территории, и в оказавшихся посередке селах – в основном, грузинских – у Санакоева есть свой ареал действий, а у Кокойты – свой. Сепаратисты всячески стараются запугать свое население, вызвать в нем отчуждение. Для этого они прибегают к любым средствам, и в итоге вместо примирения втянутые в это соперничество жители будут еще более противостоять друг другу. Самый лучший результат получится, если санакоевская администрация добьется успеха в своей зоне без эскалации конфликта, и Россия отберет власть у Кокойты.

Между прочим, в российской прессе Кокойты критикуют так часто, российские политологи столько говорят о бездарности и бездействии лидера сепаратистов, что процесс этот, можно считать, уже начался. Русские уже считают, что Кокойты ничего не смог противопоставить дружескому объединению Санакоева и официального Тбилиси. Впрочем, в результате Россия поставит во главе Южной Осетии нового Кокойты, более талантливого или более бездарного – и опять все начнется сначала. Потому-то вопрос о пересмотре роли России в формате урегулирования конфликтов, имеющих место в Грузии, становится все более активным и проблематичным. Как известно, над урегулированием цхинвальского конфликта работает четырехсторонняя комиссия: одна сторона – Грузия, вторая – Россия, третья – Северная Осетия, т.е. опять же Россия, и четвертая – Южная Осетия, т.е. снова и снова Россия. Не знаю, что было в голове человека, который подписал такой договор со стороны Грузии и согласился на это. Это произошло в 1994 году, при Шеварднадзе, и тогда оправдывались – дескать, иначе Грузия бы погибла. Факт, что после этого Россия имеет полную свободу действий и манипуляций в зонах конфликтов на территории Грузии, и делает всё, ей заблагорассудится…

- Багапш уже распространил “тревожное” заявление о том, что Грузия старается вывести Россию из формата урегулирования конфликтов и это, мол, просто уничтожит всякий шанс на их мирное урегулирование. Как видно, такая “опасность” перед встречей “Большой восьмерки” действительно существует. Хотя, если учесть, что именно перед этой встречей Буш объявил Путина своим лучшим другом, может случиться и наоборот: Грузию со своими конфликтами променяют на противоракетные системы или другие “глобальные” вопросы.

- Все зависит от того, какие отношения установят с Россией Соединенные Штаты Америки. Если Вашингтону понадобится отплатить России или продемонстрировать ей силу, он может сделать с конфликтными регионами все, что захочет – разумеется, в пользу Грузии. Есть и другой, более общий момент: и Европа, и Америка хотят, чтобы Россия была под их активным контролем – так они будут лучше защищены. Контроль же осуществится тогда, когда вокруг России сомкнется демократическая дуга в виде государств-членов НАТО. Именно здесь и начинаются реальные перспективы для Грузии. Посудите сами – с Молдовой ведутся серьезные переговоры о том, что, если она объявит нейтралитет и откажется от НАТО, ей без проблем и без войны передадут Приднестровье. Для России это важно, поскольку в таком случае демократическая дуга вокруг России уже не сомкнется. Что касается Грузии и реального шанса на то, что власти Кокойты выпадут из переговорного формата в пользу Санакоева – здесь возникает много вопросов. И главнейший из них – насколько своевременна и насколько нужна была легализация отношений санакоевских властей с официальным Тбилиси. Здесь чем дальше, тем более реальна опасность того, что Россия предпримет попытку эскалации конфликта, а потом прибегнет к традиционным способам самооправдания – если, конечно, Грузия не рассчитывает уже на иные, более значительные, глобальные рычаги, каковыми может быть поддержка Соединенных Штатов Америки, международного сообщества и Совета Безопасности ООН.

Но, как я уже говорил, на повестке дня большой политики стоят такие глобальные вопросы, что никому не ведомо, насколько серьезно Запад озаботится судьбой Цхинвали.