Грузия у порога НАТО

Мои российские друзья и коллеги в беседах со мной жалуются: плохо, мол, что Грузия изменила свою позицию в отношении России – верному северному соседу Бену предпочла богатого дядю Сэма. А теперь и вовсе стремится в НАТО и игнорирует российские интересы.

А мне вспоминаются тяжелые 1990-е годы и вся «траектория», которую прошла Грузия с восстановления независимости по сегодняшний день. Я не собираюсь комментировать драматические абхазские события 1992-93 гг., о них сказано и написано очень много. К сожалению, наша дружба не выдержала тогдашних событий, и рана, оставшаяся с тех пор у Грузии, до сих пор не заживает. Знаю, что отдельные политики в Москве до сих пор обвиняют в абхазской трагедии Грузию, но не случайно же Борис Ельцин в 1994 г. извинился перед грузинским народом за долю ответственности России за эту трагедию.

Они забывают, что во время военного противостояния в Абхазии грузинские власти, надеясь, что Россия поможет урегулировать конфликт, приняли в 1993 г. решение о вступлении Грузии в СНГ, затем присоединилась к соглашению о коллективной ответственности (критика оппозиции в адрес Шеварднадзе за это решение до сих пор не устарела). Было даже подписано соглашение, максимально учитывавшее российские интересы – о том, что российские военные базы останутся в Грузии еще на 25 лет. Правда, грузинская сторона прямо поставила два условия для ратификации этого документа: реальная помощь в урегулировании абхазской проблемы и помощь в строительстве грузинских вооруженных сил. Кроме того, грузинские силовые министры (обороны, внутренних дел и безопасности) подбирались с учетом «рекомендаций» России. И совершенно напрасно – как говорится, из песни слова не выкинешь.

Потом все развивалось, словно в заколдованном круге. Москва вроде бы правильно ставила вопрос о том, что грузинам и абхазам надо самим найти общий язык, но абхазы на компромисс не шли, поскольку получили из Москвы другие сигналы.
Не получила Грузия помощи и по вопросу о строительстве своей маленькой армии. Очень много ходило тогда шуток о нашем министре обороны, которым российские коллеги управляли, как хотели. В такой вот ситуации был поставлен вопрос о ратификации соглашения о российских военных базах.

Но затем развернулись интересные события. В 1995 г. был осуществлен террористический акт против Шеварднадзе. После этого грузинский министр безопасности срочно вылетел с вазианской российской военной базы «в неизвестном направлении» (сами угадайте, куда).

По сей день непонятно: почему Москва не воспользовалась столь лояльной политикой Шеварднадзе? Почему им хотелось видеть в Тбилиси другую власть? Неужто личная неприязнь к Шеварднадзе перевесила государственный подход и интересы России?

Для Шеварднадзе 1995 год стал годом психологического перелома. После теракта он убедился, что Россия никогда не простит ему развала Советского Союза и разрушения Берлинской стены. На таком вот фоне в регионе появились первые серьезные западные проекты и обрели значение каспийские энергетические ресурсы. Грузии было бы неразумно отказаться от этих проектов. А для России они стали раздражающим фактором. «Нефтепровод в обход России» – так называли его в российских кругах, хотя Россию в маршрут, ведущий из Баку в Тбилиси, никак не включишь. Чем успешнее осуществлялся этот проект, тем сильнее становилось российское давление. И главным его рычагом оставался абхазский вопрос. Чем сильнее было давление, тем больше оно вынуждало Грузию поворачивать к западу.
В 1996 г. саммит СНГ принял важное решение по Абхазии, в значительной степени учитывавшее интересы Тбилиси, но потом выполнять его стало невозможно из-за уступок России сухумскому режиму.

В 1996-97 гг. заработал первый контракт по проекту Баку-Джейхан, были сделаны первые реальные шаги в плане сотрудничества с НАТО, подписано соглашение между Грузией и Евросоюзом. Что касается сотрудничества НАТО, грузинские дипломаты постарались не превышать уровня сотрудничества России с этим альянсом, чтоб не вызывать излишнего беспокойства Москвы. Грузия нуждалась в западной экономической поддержке, но прекращать сотрудничество с Россией не собиралась. Будучи опытным политиком, Шеварднадзе был уверен, что сможет вести сбалансированную политику между двумя векторами.

В это же время, как раз в 1998-99 гг., в кулуарах Евросоюза начали разрабатывать документ о кавказской безопасности. Если проанализировать значение этого документа (почти такой же проект был разработан и для Балкан), он подразумевал разработку механизмов безопасности для Южного Кавказа, приемлемых для России, США, Евросоюза, Турции и, разумеется, для Азербайджана, Армении и Грузии. Предполагалось, что основные «игроки» возьмут на себя коллективную ответственность за стабилизацию и мирное развитие этого региона. Фактически, речь шла о своеобразном нейтральном статусе этих трех южнокавказских стран. В Тбилиси этот проект восприняли с энтузиазмом. Интерес к нему проявили и в других странах, но когда дело дошло до Москвы, «процесс стал» - мы не смогли добиться сколько-нибудь разумного ответа на эту инициативу. Стало ясно, что Москва не собирается делить Южный Кавказ с кем бы то ни было. По-моему, это был один из самых серьезных промахов Москвы: ведь Россия в то время единолично контролировала регион – не политически, а экономически.

Настал новый век и российско-грузинские отношения резко ухудшились из-за чеченских событий. Москва поставила вопрос об использовании российских военных баз, размещенных в Грузии, для нанесения ударов по противникам в Чечне, а после появления в Панкисском ущелье чеченских бойцов – о проведении спецопераций в этом ущелье. Тбилиси не согласился и это легко объяснимо: грузинские власти не могли допустить перенесения в страну чеченской войны и ведения военных действий в 100 километрах от Тбилиси. Поэтому власти сперва отрицали факт присутствия боевиков в Панкиси, что, конечно, было ошибкой, а потом вдруг обнаружилась опасная авантюра: организованное передвижение чеченского полевого командира Гелаева из Панкиси в Абхазию.

Реакция России на позицию Тбилиси была, по-моему, однозначно неадекватной: визовый режим для Грузии, открытие железнодорожной линии Москва-Сухуми и выдача российских паспортов абхазскому населению. Последний шаг в Грузии восприняли как явную попытку аннексии грузинской территории. Дистанция между Грузией и Россией резко возросла.

На пике этого кризиса Панкисское ущелье бомбили «неопознанные летательные аппараты». Надо элементарно знать психологию кавказцев, чтобы понять реакцию населения Грузии, эти силовые акты и приведенные в связи с ними возмутительные аргументы – будто бы грузинскую территорию бомбили сами грузины – прямо-таки взбесили народ. В результате Грузия обратилась к США с просьбой помочь в подготовке специального антитеррористического подразделения, и в 2002 г. Шеварднадзе уже поставил на саммите НАТО вопрос о вступлении Грузии в этот альянс.

Так что, как мне представляется, Грузия обошла Россию стороной потому, что Россия ее оттолкнула.

Что же касается отношений между сегодняшними тбилисскими властями и Москвой, то это уже другая история, но очень похожая на старую. А новое в ней то, что из Тбилиси в Москву перестали летать самолеты, пострадали ни в чем невиновные люди, почти полностью прерваны торгово-экономические связи. Что же касается общения по поводу Абхазии, российский МИД предлагает Грузии «косовский прецедент», хотя самого прецедента пока не существует. И снова спрашивают: так почему же Грузия хочет вступить в НАТО?

Меня иногда спрашивают: только ли Россия в этом виновата? Нет, виноваты и эмоциональные грузины, но коэффициент ответственности каждой стороны прямо пропорционален размеру ее территории.

Несмотря на это, мы хотим верить, что стороны сделают шаги навстречу друг другу и отношения постепенно восстановятся. Да, Грузия должна учитывать интересы России, но что значит – интересы России? Помнится мне, они не раз менялись. Сегодня серьезное волнение Москвы вызывают планы Грузии о вступлении в НАТО. Выходит, что Грузия должна отказаться от этих планов и от собственных интересов? Но ведь именно на них большинство населения Грузии возлагает свои надежды на создание гарантий безопасности и демократического развития страны. (Притом что в текущем году «неопознанные летательные объекты» бомбили Верхнюю Абхазию – территорию, контролируемую Тбилиси.)

С учетом всего этого, может, стоит взглянуть на проблему под иным углом? Поставим вопрос четко: что для России лучше: иметь у своей южной границы неуправляемую, нестабильную Грузию или спокойную современную страну, интегрированную в солидную международную структуру?

Каковы бы ни были сегодняшние драматические российско-грузинские отношения, отдельные страны стоят перед вызовами и проблемами, которые надо решать безотлагательно и вместе. Это вопросы борьбы с терроризмом, контрабандой, нелегальной торговлей оружием и наркотиками и т. д. Есть общие экономические и гуманитарные проблемы, при этом в Грузии не создают никаких угроз российскому капиталу. Наоборот, значительная часть энергетического сектора страны принадлежит крупным российским компаниям. И как не вспомнить наши культурные связи, представляющие собой уникальный фактор.

Как говорят в Грузии, «окрик дерево иссушил». Добрые же дела остаются на века. Так что пора нам перелистнуть эту страницу и начать всё с нового листа.