Вторая 'холодная война'

Пока богатая энергоресурсами Россия становится все более самоуверенной, обвиняя США в попрании норм международного права, а Вашингтон предпринимает усилия по развертыванию системы противоракетной обороны прямо на пороге у России, нас нельзя винить за веру в то, что вернулись недобрые старые времена советско-американской конфронтации

Возьмите российского лидера, который обвиняет Соединенные Штаты Америки в нарушении норм международного права и угрожает новой гонкой вооружений. Прибавьте к нему американского президента, который обвиняет Москву в запугивании соседей и хочет развернуть систему противоракетной обороны на внешних рубежах бывшей советской империи для их защиты. Смешайте это со все более самовластным Кремлем, который стремится к устранению (возможно даже физическому) своих врагов как дома, так и за рубежом.

Пару десятилетий назад такие ингредиенты составляли коктейль реальной старой 'холодной войны'. Как достоверно подметил Марк Твен, история никогда не повторяет себя, в лучшем случае она рифмуется. Однако сегодня эта рифма звучит все более оглушительно.

Да, Советского Союза больше нет, а Россия уже не сверхдержава. Но стоит изучить смесь обстоятельств, и историка-дилетанта придется простить за его убежденность в том, что к нам нагрянула новая 'холодная война'.

Дело в том, что налицо все элементы 'холодной войны', как это было в 70-е и в начале 80-х годов. 'Соединенные Штаты Америки всячески переходят свои национальные границы, - мечет громы и молнии хозяин Кремля, - в результате этого никто не чувствует себя в безопасности. . . такая политика стимулирует гонку вооружений'. Автором этих слов мог быть Леонид Брежнев - поколение тому назад. На самом деле, это выдержка из речи Владимира Путина, с которой он выступил на февральской конференции по европейской безопасности в Мюнхене.

В начале все тех же 80-х годов Рональд Рейган разработал собственную концепцию 'звездных войн', предусматривавшую создание системы стратегической обороны для уничтожения приближающихся советских ракет. Сегодня Соединенные Штаты Америки хотят установить систему противоракетной обороны в Польше и Чехии, а Москва осуждает эти действия, называя их первым шагом на пути американского окружения, которое должно сделать бесполезными российские ядерные арсеналы.

Да и у себя дома путинская Россия вновь пробуждает воспоминания о старом репрессивном Советском Союзе. Надо сказать, что сегодня оппозиции разрешают действовать - однако не очень активно. Попробуйте выступить со слишком жесткой критикой - и вы рискуете разделить судьбу непримиримой журналистки Анны Политковской, убитой в Москве неизвестными, или бывшего агента КГБ и критика Путина Александра Литвиненко, которого при не менее таинственных и подозрительных обстоятельствах отравили в прошлом году в Лондоне полонием.

Однако, несмотря на внешнюю схожесть, это отнюдь не возврат к прошлому. Настоящая 'холодная война' завершилась в декабре 1989 года в штормовых водах Средиземноморья вблизи Мальты. Ваш корреспондент, присутствовавших при этих событиях, отчетливо запомнил те дни, поскольку, не будучи закаленным морским волком, страдал от морской болезни.

Советский Союз после этого протянул еще пару лет, однако именно тогда на борту круизного лайнера 'Максим Горький' Михаил Горбачев и отец нынешнего президента Буш-старший зарыли топор войны. С того исторического момента две страны больше не считали друг друга врагами, как написал об этом обходительный кремлевский представитель Геннадий Герасимов в стихотворении 'От Ялты до Мальты'. Марку Твену оно понравилось бы.

Прошло почти 18 лет, но его слова сохраняют свою силу. 'Не в первый раз после окончания 'холодной войны' заводятся разговоры о начале новой такой войны, - говорит бывший заместитель госсекретаря и специальный уполномоченный президента Билла Клинтона на переговорах с Россией Строуб Тэлботт (Strobe Talbott), - в 1995 году Борис Ельцин говорил о 'холодном мире'. То, что я наблюдаю сегодня, это не возврат старых проблем, а обострение новых'.

Эти новые проблемы слишком далеки от войны. В войне, будь она холодной или 'горячей', каждая из сторон стремится к победе. Сегодня Россия и Соединенные Штаты холодно смотрят друг на друга, но ни одна из сторон не стремится уничтожить другую. Они больше не предлагают свои соперничающие идеологические модели, а Европа, это главное поле битвы времен настоящей 'холодной войны', больше не расколота на два противостоящих друг другу и до зубов вооруженных блока.

Да, именно Россия, а не 'Аль-Каида', не Усама бен Ладен и даже не Китай остается тем государством, которое способно стереть США с лица Земли. Но у нее нет ни намерений, ни стимулов заниматься этим. В недобрые старые дни именно российские спецслужбы лучше, чем кто бы то ни было, знали о слабостях Советского Союза и об ограниченности его мощи. Это относится и к новой России Владимира Путина, который сам долгое время работал в КГБ.

Вне всяких сомнений, отношения двух стран серьезно ухудшились с 2001 года, когда президент Буш после своей первой встречи с Путиным заявил, что 'ощутил душу этого человека', а теракты 11 сентября сделали Москву и Вашингтон союзниками в войне с радикальным исламским террором. Вслед за этими событиями последовал односторонний выход США из Договора о противоракетной обороне, который являлся краеугольным камнем всех соглашений двух супердержав в области вооружений с 1972 года. Затем США возглавили войну в Ираке, против которой так страстно выступала и Россия, и 'старая Европа'.

Растаптывая обостренные чувства России, США настойчиво добивались принятия в НАТО трех государств Балтии, которые раньше входили в состав СССР на правах республик, в чем и преуспели в 2004 году. По мере того как Путин усиливал свою хватку внутри России, Вашингтон все чаще начал читать лекции о 'дефиците демократии' в России. Затем возникли планы создания элементов противоракетного щита в двух странах, ранее входивших в состав Организации Варшавского договора. Это спровоцировало Путина на его мюнхенскую тираду о 'мире, в котором один хозяин, один суверен, все больше и больше пренебрегающий основными принципами международного права'. 'Кому это может понравиться? Кто этим может быть доволен?', - задал он свой вопрос. Конечно, не Россия.

Однако жалобы Путина - это не возврат к советским позициям времен 'холодной войны'. Эти жалобы рефреном звучат из уст российских правителей на протяжении веков, будь то цари, генеральные секретари или избранные президенты. Россия вечно страдает от своей паранойи по поводу посягательств со стороны Запада. Но это та самая Россия, в которую в 1812 году вторгся Наполеон, а в 1941-м Гитлер. Это та самая Россия, которая считает, что контроль над граничащими с ней странами, особенно с теми, что лежат к западу, жизненно важен для ее собственной безопасности.

Для посторонних, не говоря уже о тех соседях, которыми хочет помыкать Россия, подобная настойчивость выглядит как агрессивное запугивание. Однако Россия относится к этому иначе. Даже самые отъявленные реваншисты признают, что внешнее кольцо старой Восточной Европы исчезло, возможно, навсегда. Но Эстония, Латвия и Литва входят в 'ближнее зарубежье', во внутреннее кольцо нероссийских республик, которые были частью Советского Союза. Поэтому Россия расценила их принятие в НАТО как попытку Запада припереть ее к стенке.

Отличие заключается в том, что сейчас Россия может дать сдачи. Десять лет назад, во времена хаотичного правления Бориса Ельцина, страна едва не распалась на части. Россия могла произносить громкие слова, но ей неизбежно и унизительно приходилось уступать. Теперь все по-другому. Благодаря своим огромным энергосырьевым богатствам, сегодняшняя Россия состоятельна, уверена в себе и в избытке имеет товары, получить которые стремится каждый. Возможно, политические методы Путина и не очень изящны, но в России вновь появилось централизованное государство, требующее к себе уважения.

Хотя Советский Союз и коммунистическая Европа ушли в прошлое, Россия с полным основанием может претендовать на звание великой державы. Но господин Тэлботт задает вопрос: 'А что они подразумевают под понятием 'великой державы'? Они хотят быть частью глобализованного мира. Однако в то же время они желают, чтобы мир принимал их на российских условиях. Но так не пойдет. Им придется принять правила мирового сообщества, нормы права и так далее'. Но то же самое звучит и в претензиях Путина в адрес США.

В этом смысле мы вернулись к временам 'холодной войны', когда каждая из сторон прибегала к двойным стандартам. Сегодня Соединенные Штаты осуждают Россию за попытки вмешиваться в дела соседей, хотя и сами они вмешиваются в дела Украины и Грузии. Россия реагирует таким же образом, то открывая, то закрывая свои нефтяные и газовые вентили, чтобы показать, кто в доме хозяин. Белый Дом говорит, что Россия должна позволить событиям на Украине развиваться своим чередом. Но неужели он сам безучастно следил бы за тем, как Москва создает пророссийские правительства в Мексике и Канаде?

Именно в таком контексте следует рассматривать спор из-за противоракетного щита. Аргументы обеих сторон в определенном смысле вполне резонны. Россия права, когда заявляет, что ни Иран, ни Северная Корея - эти страны-изгои, ставшие, по словам Вашингтона, причиной создания ПРО, - не собираются наносить удар по Западной Европе. А ракетная угроза Ирана по отношению к США может найти свое воплощение не раньше, чем через десять лет. Так к чему такая спешка?

Соединенные Штаты Америки приводят в равной степени справедливые аргументы, говоря о том, насколько смехотворны претензии Москвы, заявляющей, что развертывание такого крохотного количества элементов ПРО - на начальном этапе 10 ракет-перехватчиков в Польше и современной радиолокационной системы в Чехии - позволит уничтожить тысячи боеголовок, имеющихся в российском арсенале.

Сам Тэлботт называет американское предложение 'большой ошибкой'. Сегодня далеко не ясно, будет ли вообще работать данная система ('По сути дела, это призрак 'звездных войн', громыхающий тяжелыми цепями'); кроме того, она ставит под угрозу и без того шаткую схему контроля над вооружениями.

'Односторонний противоракетный проект основательно изменит стратегический ландшафт континента. . . и станет оскорблением для всех европейцев', - заявил на прошлой неделе корреспонденту Financial Times российский министр иностранных дел Сергей Лавров. Игра Москвы предельно понятна. Она замечает разногласия между Европой и США и пытается еще глубже вогнать клин. Но это не война, даже не 'холодная война'. Это просто холодный душ реальности.