Возможно, Россия возвратит нам Абхазию и Самачабло

Интервью с политологом Рамазом Сакварелидзе


- Батоно Рамаз, выступая с годовым отчетом в парламенте, президент упомянул о Санакоеве. Как заявляют эксперты, президенту не следует так официально упоминать Санакоева, поскольку его не признает международная общественность. Как думаете, почему президент сделал эти публичные заявления?

- Легитимными представителями этого региона не являются ни Санакоев, ни Кокойты. Когда речь идет о том, что грузинские власти должны начать диалог, встает вопрос: начать диалог с кем? Если бы президент сказал: «Встречусь с Кокойты», не возникло бы столько вопросов, так как аналогичные встречи с сепаратистскими, нелегитимными властями с тем, чтобы урегулировать проблему, уже бывали. Санакоев, конечно, тоже нелегитимная фигура, но для урегулирования ситуации президент избрал эту нелегитимную фигуру, а не Кокойты, который так же нелегитимен, и ничего удивительного тут нет. Что касается публичного заявления, такое заявление прозвучало впервые. Заявление, конечно, сложное, но это был намек для европейских структур о том, что Грузия выберет для переговоров Санакоева. С другой стороны, разумеется, негативная реакция была предсказуема – в конце концов, для России Кокойты не та фигура, которой она так уж легко пожертвует, которую с легкостью согласится поменять на Санакоева.

Соответственно, это сложное решение, которое может повлечь за собой множество последствий. Главное, какими будут последствия, что это нам даст – это нужно просчитать. Со стороны президента было смелое многозначительное заявление – соответственно, наверно, и последствия просчитаны.

- Насколько известны международному сообществу подобные факты? Может ли появление такого образования создать какой-то перелом в конфликте?
- Известны исторические примеры, когда на одной территории существовало несколько властей, и диалог с ними шел параллельно. Так что, поскольку на каком-то этапе формирования власти такой параллелизм властей истории не чужд, то не будем считать его чуждым и политике. Но пока не восстановится этнический баланс, ни одни выборы не будут легитимными до тех пор, пока выборы не состоятся на основе законодательной базы грузинских властей. Этнический баланс может восстановиться, но выборы все равно не будут легитимными, если в их основу не будет положено законодательство Грузии.

- Насколько соответствует действительности распространенная из Цхинвали информация о том, что Тамарашени переименуют в «Цхинвали»?
- Вообще-то, при смены власти и политического строя бывало, что старые названия меняли на новые – так было, например, после развала Советского Союза. Новое политическое поколение, радикально отличное от старого, всегда старается проявить себя, в частности, стремлением к изменению топонимики.

- Батоно Рамаз, насколько возможно, что подобное образование мы получим в Абхазии?
- Да, это был аналогичный шаг, то есть сегодня на территории Абхазии существуют две власти – одна ориентируется на Москву, другая на Тбилиси. Точно так же и в Осетии существуют две власти – одна ориентируется на Москву, другая (т.е. избранная частью народа власть Санакоева) на Тбилиси. Грузинские власти в обоих случаях, как в Абхазии, так и в Осетии, воспользовались тем, что какую-то часть территории сепаратистские власти не контролируют. Таким образом в сепаратистских властях возник параллелизм. Поэтому для сухумских властей самый крупный «аллергенный» фактор – это альтернативная им власть, размещенная в Кодорском ущелье. Аналогично, и Кокойты более всего раздражает существование Санакоева. Таким образом, в политике, проводимой нашей властью, есть признаки последовательной стратегии, имеющей собственную логику. Несмотря на то, что сепаратисты очень раздражаются, практически, как к сведению заграницы, так и в плане отношений с Тбилиси, возникает параллелизм, и трудно однозначно решить, на какую власть опираться – это касается и Кокойты, и Багапша. Вы, наверно, помните события в Кодорском ущелье, происшедшие тогда, когда набирала силу версия косовского прецедента.

- К которому неоднократно апеллировала Россия...
- Да. Таким образом, единственная власть, на которую нельзя опираться – эта власть, которая будет настроена пророссийски. Вот это и есть потенциал политического маневра, имевшего место в грузинской политике в отношении сепаратистов. Если президент заявил, что Тбилиси намерен поддерживать отношения с одним из них, тогда Запад, естественно, должен помогать тому, кто приемлем для мирного процесса. Из заявления Саакашвили выходит, что если мы усилим Санакоева, это пойдет на пользу мирному процессу.

- Как на этом фоне выглядят интересы России?
- А что ей делать? Она делает то, что недавно имело место в Кодори. Несмотря на то, что в Грузии у формулы «две России» есть оппоненты, я все-таки исхожу из версии о двух Россиях. Путин уже не оперирует военным фактором – он руководствуется энергетикой и экономикой. Абхазия и Осетия нужны были России для управления Грузией, а не для отдыха на Черном море. Соответственно, России, чтоб управлять, хватит и другой «узды», а старую «узду» она может выбросить.

- То есть она уступит территории?
- Если Россия придет в нашу экономику в тех дозах, о которых говорят эксперты, тогда, чтобы влиять на Грузию, Абхазия и Осетия ей уже абсолютно не нужны. Тем более, если мы и в энергетике будет по-прежнему зависеть от России. Абхазско-осетинской темой Россию бьют во всех сколько-нибудь значительных европейских дискуссиях. Это если взглянуть на вопрос с позиции Путина, но существует еще политика военных, генералитета, для которых путинская политика неприемлема, так как сами они остаются вне игры. Сторонников политики Путина не устраивает обострение конфликтов, напряженность, создание неприемлемого для Европы имиджа Путина. Поэтому после убийства Анны Политковской возникла версия, что это сделали военные, чтобы пошатнуть доверие к Путину, к России. Так что эти две России борются друг с другом. Одним из фронтов этой борьбы, к сожалению, оказалась Грузия, потому что Кавказ контролирует ГРУ.