Преемники: игра продолжается

Довольно неожиданные кадровые перестановки в правительстве произошли 15 февраля. На заседании с членами кабинета министров в Кремле президент Путин объявил о подписании указа о расширении сферы ответственности Сергея Иванова и назначении его первым вице-премьером правительства, курирующем ВПК и гражданский сектор экономики. На пост министра обороны, который Иванов занимал в течение шести лет и проявил себя на нем, по словам президента, с наилучшей стороны, назначен Анатолий Сердюков, ранее занимавший пост главы Федеральной налоговой службы. Еще одним вице-премьером назначен руководитель аппарата правительства Сергей Нарышкин, выходец из Санкт-Петербурга, который будет курировать внешнеэкономическую деятельность, в том числе, со странами СНГ.

Мотивация кадровых перестановок прозвучала странно: напомнив, что «одно из главных направлений — это придание нашей экономики инновационного характера», президент указал, что «в этой связи крайне важно было бы сочетание возможностей ВПК и гражданского сектора экономики. Всем этим вместе, не забывая интересы родного ведомства, и будет заниматься в правительстве Сергей Иванов». Подчеркнув, что, принимая эти решения, он пошел навстречу давно звучавшим просьбам премьера Михаила Фрадкова (?), Путин отметил, что основные задачи, поставленные перед Минобороны, выполнены, и теперь «надо исполнять уже имеющие планы развития и перевооружения». «Все намеченные задачи должны быть доведены до реализации, а чтобы рационально расходовать огромные бюджетные деньги, нужен человек с опытом работы в экономике и финансах», пояснил президент.

Позже Путин побывал на коллегии Минобороны, где, представляя нового главу ведомства, вновь указал на успехи Иванова: «За это время не только приостановлена деградация вооруженных сил и всей военной составляющей государства, но внедрен и активно продолжает осуществляться новый принцип комплектования вооруженных сил, который позволил нам, во-первых, перейти на сокращенные сроки службы по призыву с января 2007 года — на полтора года, и с 1 января 2008 года — на год, и позволил не направлять призывников в горячие точки. На полномерную основу поставлена боевая подготовка, и это главное, чем должны заниматься вооруженные силы в мирное время».
Напомнив, что «выработаны и приняты реалистичные планы развития и модернизации вооруженных сил и всей военной составляющей государства до 2012–2015 года», президент указал, что «теперь главная задача — реализовать эти планы, добиться их исполнения». «Считаю, что Сергей Борисович Иванов с задачами, которые я ставил перед ним в министерстве обороны, справился. Я принял решение повысить в правительстве его статус и расширить там его обязанности», — заключил Путин.

Итак, отныне в правительстве есть два первых вице-премьера, считающиеся, как известно, потенциальными преемниками Путина. Следовательно, конкуренция между ними, по крайней мере, в информационном поле, с этого момента еще более обострится.

Присутствует ли в принятом президентом кадровом решении предвыборная компонента? Безусловно, хотя на недавней пресс-конференции в Кремле Путин сказал, отвечая на вопрос о возможных преемниках и своих предпочтениях, что «все, кто надо, уже на своих постах находятся», да и сам Иванов совсем недавно говорил, что никуда со своего поста уходить не собирается, и работать министром обороны ему нравится. Однако вчера он разочарованным отнюдь не выглядел.

Может быть, Путин решил «подтянуть» президентский рейтинг Иванова, который в последнее время по своей популярности заметно поотстал от вездесущего Медведева? Или это его ответ Западу, который, обвиняя Россию в агрессивной энергетической политике, неоимпериализме, развязывании нового витка холодной войны и т.д., отныне должен будет затрепетать? Ведь Путин повысил в должности того из возможных своих преемников, от кого Запад уже наслушался немало грозных эскапад в свой адрес. И может предположить, что после этого кадрового назначения российская внешняя политика ужесточится еще больше…

За день до назначений западную точку зрения на расстановку сил в Кремле изложил в «Ежедневном журнале».

Ариэль Коэн, ведущий эксперт фонда «Наследие»:
"Не секрет, что за наследие Путина конкурируют три группы. Первую возглавляет вице-премьер Дмитрий Медведев, бывший глава администрации Путина, его давний друг и советник по юридическим вопросам. В отличие от многих нынешних резидентов Кремля Медведев не является выходцем из спецслужб или, проще говоря, «силовиком». Кампанию «Медведев — преемник» координирует Александр Волошин, политически здравый глава администраций Ельцина и Путина в 1999–2003 годах. Два российских коммерческих гиганта: Газпром и РАО ЕЭС, в котором Волошин возглавляет Совет директоров, — главные сторонники Медведева.

Второй «официальный» кандидат в преемники — министр обороны и вице-премьер Сергей Иванов. Свое растущее влияние Иванов наглядно продемонстрировал во время совместного с Путиным визита в Индию, во время которого он занимался не только вопросами экспорта вооружений. Помимо подписания с Дели договора о совместном строительстве боевого самолета пятого поколения, он объявил также о том, что индийские компании могут выйти на российский рынок нефтедобычи, что далековато от его компетенции.

По утверждению осведомленных источников, бывшего высокопоставленного сотрудника Службы внешней разведки России, генерала в отставке Иванова поддерживает генерал КГБ (также в отставке), президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин. Группа Иванов-Якунин может быть охарактеризована как прагматично-националистическая, осторожная по отношению к Западу и имеющая превосходные отношения с Русской православной церковью.

Третью группу возглавляет давний друг Путина, заместитель руководителя Администрации президента Игорь Сечин. Согласно упорно доносящимся из Кремля слухам, председатель Совета директоров «Роснефти» Сечин не хочет, чтобы Путин расставался с президентством, так как это может нанести серьезный урон его политическим и деловым интересам. По неофициальным данным, группа Сечина является наиболее националистически настроенной".

"Идеология любой из трех противоборствующих групп, — считает Ариэль Коэн, — скажется и на иностранных инвестициях. Выступая в рамках последнего Всемирного экономического форума в Давосе, Медведев пообещал, что в скором будущем Россия примет новый закон об иностранных инвестициях, а также, возможно, пересмотрит запрет на участие западного капитала в крупных проектах добывающего сектора, включая такие лакомые газовые месторождения, как Штокман и Ковыкта.

В своих речах на Западе Медведев предстал русским патриотом и либералом в лучших традициях русских демократов начала XX века. Давосской публике были даны заверения в приверженности демократии и верховенству закона и обещания, что Россия будет производить больше нефти, чем Саудовская Аравия, а также в течение двух лет «догонит и перегонит» Италию, Францию и Великобританию по ВВП, сделав рубль одной из главных резервных валют мира.

Россию будут уважать, с Россией будут считаться, заверил вице-премьер. В общем, перед международной общественностью Медведев предстал по-президентски просветленным. Но в ответ западные инвесторы заметили, что их больше интересуют не слова, а действия. По заявлению источника, близкого к Кремлю, даже в случае если Медведев станет президентом, Газпром сохранит монополию на газопроводную инфраструктуру, портфельные инвесторы будут ограничены пакетами в 50 процентов минус одна акция, а западному капиталу, скорее всего, придется довольствоваться 25-процентным участием в крупных энергетических проектах. "Группа Медведева будет управлять экономикой прагматично, приватизируя, где это возможно, и национализируя, где это необходимо. Целью будет максимизировать прибыли тех, кто находится ближе всего к «столу», — прокомментировал источник.

Таким образом, Медведев не так уж и отличается от прагматичных националистов вокруг Иванова, делает вывод Коэн. С этим утверждением, по его мнению, можно согласиться, допустив три существенные оговорки. «Во-первых, будучи блестящим юристом, Медведев способен разобраться с одним из главных недостатков эпохи Путина — слабой, некомпетентной и порой коррумпированной судебной системой. К сожалению, от силовиков вряд ли можно ожидать подобного. Второй момент касается внешней политики. Позиционирующий себя как партнер Запада, Медведев будет стремиться к балансу между Западом и стремительно развивающимся Китаем. Иванов же придерживается концепции „железного треугольника“, включающего Россию, Китай и Индию. В этом же ракурсе нужно рассматривать интеграционные инициативы Москвы в направлении мусульманского мира, включая попытки создания „газового ОПЕКа“ с Ираном и Алжиром.

Более того, националисты отводят России роль стержня этого треугольника, предназначенного выдавить американское культурнoe влияние и западную экономическую мощь с Евразийского сверхконтинента. Третья оговорка относится скорее к содержанию, чем к сути: антизападный настрой двух националистических силовых групп, их безразличие и порой враждебность по отношению к Западу, может привести иностранных и российских инвесторов к мысли забрать свои деньги из страны и заняться поиском альтернативных рынков для инвестиций» — заключает Ариэль Коэн.
Обозреватель Радио «Свобода» Анатолий Стреляный пишет о двух противоборствующих группировках в борьбе за президентский трон: «Ничего более пресного, чем „суверенная демократия“, кремлёвская пропаганда не выдумала за последние 90 лет: компот из антиамериканизма, демократии, великодержавия и прав человека. Чтобы сварить этот компот, много ума не потребовалось — только постмодернистская смышлёность, но сразу возник вопрос: кто его будет потреблять? Во всяком случае, Дмитрий Медведев отвернулся. Причём, сделал это, как показалось, с продуманным вызовом: не в Москве, а в Давосе, и не на русском языке, а на главном из басурманских: „Мы строим демократию, которая не нуждается ни в каких дополнительных определениях“. Тут же, правда, соврамши: „Считаю, что в России существует реальная демократия“. Ничто так быстро не усваивается политической молодёжью всех времён и народов, как навык казённого пустословия. Только этим, видимо, можно объяснить, что возможный преемник Путина начинает с вранья на английском языке».

"Борьба двух основных кремлёвских группировок становится всё более открытой — считает эксперт. — В своё время Медведев позволил себе многих озадачившее заявление, что раскол российской элиты чреват распадом России. После Давоса можно было подумать, что он имел в виду всего-навсего (!) раскол в Кремле. Она не нова, мысль о том, что если Урал, Сибирь, Поволжье и другие российские земли увидят, что Кремлю, занятому внутренней дракой, не до них, они могут отложиться. Благо, той же Свердловской областью управляет не какой-нибудь исполком, а областное правительство, и должности в нём: не завотделами, а министры, и конституция Уральской республики не только давно написана — за неё оттянуты срока.

Выступление Медведева в Давосе выглядело как атака на ту из кремлёвских группировок, которая не просто изобрела «суверенную демократию», а вставила её в катехизис «Единой России» (партии власти) и понесла в народ. Понятно, что в этом случае «суверенная демократия» интересовала Медведева так же мало, как и «демократия без дополнительных определений». В своё время Сталин начал нападать на бредни Троцкого не потому, что считал их опасными для страны, а потому что опасностью для него был сам Троцкий и троцкисты (потом — Бухарин и бухаринцы).

Любому из кандидатов в президенты России желательно покончить с кремлёвскими распрями ещё до выборов. Заниматься этим можно и после инаугурации, но тогда придётся действовать так, как Путин в случае с НТВ и Ходорковским, а зверствовать никому, скорее всего, не хочется.

Оставалось посмотреть, что будут делать телеканалы, газеты и ведущие пропагандисты. Если бы они кинулись отрекаться от «суверенной», это означало бы, что победу одержал Медведев, если нет — следовало бы ожидать новых атак и контратак. Не последовало пока ни того, ни другого, ни третьего".

Некоторые наблюдатели сумели интерпретировать в предвыборном ракурсе даже программную мюнхенскую речь президента Путина. Так, например, президент общественного форума «Во имя Азербайджана» Эльдар Намазов заявил, что дискуссия о том, продолжать ли России партнерство с США или вступить на путь геополитической конкуренции, может повлиять на итоги предстоящих президентских выборов. Если напряженность будет нарастать, то повысятся шансы министра обороны Сергея Иванова. Если наступит разрядка и Россия изберет стратегию на внутреннее реформирование, то шансы первого вице-премьера Дмитрия Медведева будут предпочтительнее. Может быть, этот прогноз уже сбылся?

В российских СМИ между тем не только в публикациях о международных событиях с участием Медведева и Иванова, но и в статьях, повествующих об их трудовых буднях, иначе чем как о преемниках, о них не говорится. С прицелом на участие в президентских выборах трактуется чуть ли не каждый шаг и каждое слово этих двух, теперь уже первых вице-премьеров. Начиная с сегодняшнего дня, эта тема, очевидно, начнет раскручиваться еще быстрее.

Сами же «преемники», поначалу публично возражавшие против восприятия себя в данном качестве, ныне, похоже, с этим смирились. А, по мнению некоторых наблюдателей, даже вошли во вкус, что не удивительно. Ведь цена заключаемых сегодня предвыборных фьючерских контрактов по мере приближения к марту 2008 года будет расти. И тот прозорливый региональный лидер, руководитель крупного бизнеса или глава финансовой корпорации, кто поставит на «того» преемника именно сейчас, не только заплатит меньше, но и обеспечит себе сохранение статус-кво еще на четыре года, как минимум.

Судя по данным социологических опросов, до сегодняшнего момента из двух основных претендентов на президентский пост наиболее предпочтительные шансы имел Дмитрий Медведев. По данным январского опроса Левада-Центра, если бы президентские выборы состоялись в ближайшее воскресенье, за него были готовы проголосовать 33% избирателей, за Сергея Иванова — 21%. Соответственно, во втором туре голосования, выбирая между ними, респонденты также отдали бы предпочтение Медведеву: 54% против 46% у Иванова.

Как следует относиться к активно разыгрываемой за год до президентских выборов в СМИ PR-кампании под условным названием «преемники»? Являются ли данные фигуранты, или хотя бы один из них, президентским выбором? Сам Путин, стоит еще раз напомнить, во время недавней пресс-конференции в Кремле пообещал озвучить свои предпочтения только в ходе предвыборной кампании, не раньше, пояснив при этом, что борьба развернется не между преемниками, а между кандидатами.