Дэвид Дж. Смит: "Оставим в покое Косово: настало время международного вмешательства в Абхазии"

В минувшую пятницу представитель ООН Марти Ахтиссари представил Белграду и Приштине предложение о Косово, предусматривающее присвоение этой сербской провинции статуса, означающего полную независимость. Россия, будучи традиционной союзницей Сербии, постарается сорвать это предложение, хотя дипломатическое преимущество не на ее стороне. Интересно, что в то же время официальная Москва примерила нежелательную для нее балканскую модель к интересующему ее кавказскому конфликту и теперь заявляет, что независимое Косово станет прецедентом для независимой Абхазии. Впрочем, этот аргумент Кремля — не более чем абсолютная глупость.

Дипломатический кремлевский гамбит официально начал президент России, заявив 31 января 2006 г.: «Если кто-то думает, что можно присвоить Косово независимость, то почему мы должны отрицать эту модель для Абхазии?.. Мы все, единогласно, должны признать универсальные принципы». То же самое Москва утверждала и на состоявшемся в июле прошлого года саммите «большой восьмерки». Но впоследствии Россия изменила позицию и заговорила уже в предупредительном тоне.

Происшедшую в середине лета смену политического курса можно посчитать либо ответом на разъяренные звонки из Белграда, либо ловким дипломатическим ходом. Как бы то ни было, Кремль все-таки не оставил попыток оправдать балкано-кавказскую связку. Удобным моментом для такого разговора Владимир Путин счел пресс-конференцию, проведенную вместе с канцлером Германии Ангелой Меркель 21 января 2007 г.

«Разумеется, если определенный подход позволит нам решить косовскую проблему, то аналогичный прием пригодится в качестве универсального метода урегулирования некоторых других ситуаций», — отметил он на совместном брифинге. Была ли то грубая ошибка или что-то другое, Москва сделала сразу две ставки — по обоим направлениям.
И вот Ахтиссари представил свое предложение как Сербии и Косову, так и членам контактной группы по косовскому конфликту — Франции, Германии, Италии, России, Великобритании и США. В ходе проходящих несколько недель консультаций Россия, вероятно, постарается сорвать план Ахтиссари или хотя бы оказать давление, — чтобы в том случае, если этот план пройдет, он был бы признан прецедентом для решения территориальных споров.

Некоторые дипломаты, вместе с Белградом, Приштиной и несколькими достойными союзниками и той, и другой стороны, ожидают от венских переговоров чего-то большего. Но если российские дипломаты заметят, что представители Запада, в частности, члены Евросоюза — Кипр, Греция, Румыния, Словакия и Испания — готовы принять хитрое решение, они постараются затормозить процесс или отвергнуть это предложение до того, пока оно достигнет офиса ООН в Нью-Йорке. После того, как Ахтиссари завершит свой доклад и перешлет его Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну, российский дипломат, ветеран ООН, Виталий Чуркин «пройдется» по документу еще раз. Москва постарается сделать для Сербии максимум возможного и затем, как изощренный дипломат, взамен поддержки документа в Совете Безопасности, начнет добиваться утверждения Косова в качестве прецедента. И даже в том случае, если такой заговор сорвется, риторики о т.н. косовском прецеденте нам не избежать.
Мы должны встретить попытку России такими твердыми аргументами, которые полностью аннулируют требование о признании прецедентности.

Представление Ахтиссари своего предложения по Косову совпало с 300-летием Союзного акта в Шотландии — акта, объединившего страну с Англией. Искра трехсотлетней давности вновь сделала актуальными дебаты о будущем Шотландии как части Великобритании.

Одновременно политическая партия Ирландской республиканской армии «Шин фейн» поддержала создание в Северной Ирландии новой полицейской службы. Со времен принятия документа, известного под именем Договора св. Эндрью, это первый серьезный шаг, который в результате назначенных на 7 марта выборов может привести к восстановлению самостоятельности Северной Ирландии.

Может ли кто себе представить, что косовский пример может отразиться на Шотландии или Ирландии или вовсе на Южном Тироле, Каталонии и Северном Кипре? Более того, если кто-то проведет параллель с Чечней, сам Путин поднимет крик, поскольку это автономная республика, входящая в Российскую Федерацию и не похожая на Косово. И российский президент будет прав. Точно так же и Абхазия отличается от Косово.

В Сербии сербское большинство, несмотря на то, что у Косова был статус меньшинства, притесняло албанское меньшинство, которое, в свою очередь, является в Косово большинством. В Грузии же абхазское меньшинство, которое остается меньшинством как на остальной территории Грузии, так и в абхазской ее части, стало преследовать грузин. В Косово (хотя бы отчасти, в результате вмешательства НАТО) можно говорить о воле большинства. В Абхазии же никто не сможет говорить об этом до того, пока сотни тысяч изгнанных из своих домов и вынужденно перемещенных лиц не вернутся к родным очагам.

В Абхазии чужое государство поддержало насилие меньшинства над суверенным государством и по сей день создает там препятствия любому механизму международного вмешательства. В Косово суверенное государство узаконило жестокость против меньшинства. «Защита граждан входит в компетенцию политиков, и если они уклоняются от ответственности, то ее берет на себя международное сообщество», — разъясняет Ахтисаари.

Соответственно, в отличие от Абхазии, защиту Косова взяла на себя ООН при поддержке НАТО. И теперь уже от международного сообщества зависит, как оно себя поведет.

Международная общественность уже устала администрировать Косово. Но она не хочет оставлять его Сербии, где подозреваемый в военных преступлениях Танко Младич все еще обладает большой силой, а осужденный за военные преступления Воислав Шешель является лидером крупнейшей политической партии. Ни одной стране не нравится пересмотр международных границ, но большинство верит, что в данном уникальном случае план Ахтисаари — наименее болезненный выход.

Правда, Путин обвиняет международное сообщество в «игнорировании основных принципов международного права», но наименее болезненный выход не может стать широко признанным принципом или практикой. Наоборот, нормальный курс дипломатии не создает правовых прецедентов или принципов, поскольку каждый случай — уникален. Наоборот, дипломатические решения становятся обычно историей, которая может когда-нибудь в каком-то смысле пригодиться в аналогичной ситуации. В список таких исторических инструментов, из которых какой-то может с течением времени на что-нибудь пригодиться, и входят такие дипломатические формулы, как Договор св. Эндрью или Дейтонское соглашение, а теперь уже и предложение Ахтисаари.

В этом контексте предложение Ахтисаари по Косово может содержать и некоторые интересные соображения с точки зрения разрешения территориальных конфликтов в Грузии. Главнейшее значение в этом случае принадлежит международному участию. А контраст между фактическим игнорированием Абхазии и вмешательством международного сообщества в Косово очень значителен. Если бы мир проявил к Абхазии хотя бы десятую долю интереса, проявленного к Косово, все изменилось бы довольно быстро.

Первым шагом было бы размещение международной полиции, пользующейся доверием всех сторон. Восстановление безопасности может создать хорошую почву для интенсивных дипломатических попыток разрешения конфликта. Эти попытки, несомненно, приведут к активизации некоторых инструментов из предложенных Ахтисаари — возвращение беженцев, защиту меньшинства, гарантированное представительство, широкое местное самоуправление др., но это не относится к некоторым нереальным принципам, которые изменили бы тот факт, что Абхазия — часть Грузии.

Возможно, между балканскими и кавказскими конфликтами действительно есть сходство, но только не то, какое подразумевает Путин.