Дружба по-советски

Роль Москвы в проигранной Израилем ливанской войне изначально – с саммита G8 – состояла в том, чтобы представить ее локальным инцидентом и оградить от обвинений Иран и Сирию. Не пойманы – не воры, выражал сбалансированную позицию России президент Путин. Сегодня, когда Дамаск и Тегеран публично торжествуют, а пресса публикует первые свидетельства о сирийском (либо иранском) происхождении ракет «Хезболлах», уместно спросить еще раз, чем же нам так близки исламские терроризм и фундаментализм, с которыми мы вроде бы воюем в своих границах.

Ведь еще не так давно Израиль – единственный представитель западного мира, ни разу нас не критиковавший за Чечню, – нам виделся естественным партнером в войне с террором. Но нет, природа взяла свое. Инстинкты оказались сильней расчета. Антиизраильская политика Москвы во многом созвучна взгляду Европы. Это правда, но это совпадение, и дело тут не только в антисемитизме. В Европе, осознающей, что на нее наведен прицел, побеждает политическая линия, что не стоит сердить исламский мир. Испания и вовсе голосовала на выборах по указке террористов. Мы не трусим. Мы ищем наше место в мировом порядке. Мы с другой стороны.

Запад – сторона в конфликте цивилизаций. Мы в этом конфликте склонны присоединиться к тем, кто ценностям человеческой жизни и свободы предпочел нетерпимость и служение высшей цели. Нам ближе такой ход мысли. Это не от хорошей жизни, конечно. В противостоянии угрозам, идущим с Запада, других союзников у нас нет.

В военном лагере есть солдаты и есть военачальники, разрабатывающие план кампании. В дворовой банде есть исполнители, делающие грязную работу, и есть думающие за них лидеры. Как Иран и Сирия почти открыто направляют террористов «Хезболлах» в войне с Израилем, так Москва себя видит лидером стран третьего мира в борьбе за многополярность, а те же Иран и Сирию – ударными единицами, свободными от барьеров и обязательств. Другая нефтяная держава, Саудовская Аравия мыслит и действует – с более заметным успехом – в той же логике.

Москва объявила себя третьей стороной: посредником и арбитром. Как это работает – понятно. Датская газета, к примеру, опубликовала карикатуры на пророка Мухаммеда и была за это подвергнута обструкции, к которой с готовностью присоединилась официальная Москва.

Теперь в Тегеране проходит ответный фестиваль карикатуры на Холокост. Мы у себя такой, конечно, проводить не будем. Но и ругать их – тоже. Мы зафиксируем ничью.

Хотя датские карикатуры – злободневный (допустим даже, неверный) комментарий, указывающий на связь мусульманского мира с политическим террором. А иранские – просто издевательство над погибшими. Глумление с единственной целью глумления – найти что-нибудь безусловно важное, святое, и празднично втоптать в грязь.

Дипломатический арбитраж Москва организовала на тех же принципах. Владимир Путин, говорят, указал лидерам стран «семерки» в Питере, когда обсуждалось коммюнике по войне в Ливане, что его не сдвинешь против исламских стран: те, дескать, его поддержали в войне с чеченским террором, пока Запад критиковал. Лига арабских стран и Исламская конференция действительно прислали наблюдателей на чеченский референдум. Но президент лукавит, и дело не в этом.

Как Европа боится конфронтации с Востоком, так европейская страна Россия боится прямой конкуренции с миром Запада, постепенно возвращаясь к советской модели противостояния.

Советская концепция ядерной державы держалась на идее психологической войны в той же мере, что и нынешняя концепция державы энергетической. Разница лишь в выборе оружия в борьбе за роль лидера в мировом порядке. Вместо боеголовок – нефть и газ. И они не товар, а политический ресурс влияния.

Современный исламский террор тоже не выдвигает конкретных требований. Это тоже война влияния, призванная утвердить у противника страх и атмосферу поражения внезапностью взрывов и масштабом жертв и – в перспективе – сменить мировой климат.

Россия, конечно, не террорист. Но выбор модели диалога с Западом сближает Москву с культурно далекими столицами стран Ближнего Востока.

Так случайные встречные оказываются вдруг лучшими друзьями. И Башар Асад, объявляющий войну за мир до победного конца, нам социально ближе министров из стран Европы, отменяющих сегодня визиты в Сирию.