Игра в независимость

Как известно, никем не признанные самопровозглашенные власти Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья образовали союз и даже приняли совместную декларацию, которая в какой-то мере объясняет причины и цели такого союза.
В декларации, подписанной в Сухуми Сергеем Багапшем, Эдуардом Кокойты и Игорем Смирновым, говорится:

«Стороны, отмечая особую значимость принципа самоопределения в процессе формирования современной картины мироустройства и подчеркивая, что право на самоопределение является основой новых международно-правовых отношений...
Отмечая нагнетания напряженности со стороны Грузии и Республики Молдова, использующих в отношении Республики Абхазия, Республики Южная Осетия и Приднестровской Молдавской Республики методы политического, экономического, информационного давления и угроз, а также вооруженных провокаций и террора».
Заявлено достаточно откровенно, указаны опасности, исходящие, по мнению самопровозглашенных республик, от конкретных силовых структур, и все же «Декларация», принятая и подписанная в Сухуми, оставляет место для главного вопроса, точнее для нескольких главных вопросов. Кому это нужно? Что конкретно объединяет такие абсолютно разные территориальные образования, как Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье?

Понятно, что их используют определенные политические силы в целях давления на Грузию и Молдову, что в них самих существуют сепаратистские тенденции, подкрепленные определенными клановыми и экономическими интересами, что им очень нужно иметь в арсенале собственных средств «образ врага» как объяснение собственных неурядиц. И все-таки слишком разные эти самопровозглашенные и непризнанные. Различны их экономические потенциалы и ресурсы, различны сами мотивы, по которым они избрали путь сепаратизма. Мирное урегулирование этих конфликтов, как и большинства подобных в мире, упирается в вопрос территориальной целостности, от которой никто не хочет добровольно отказываться, но которая все в большей степени вступает в противоречие с другим основополагающим постулатом: правом народа на самоопределение.
Как быть? Как примирить эти, казалось бы, непримиримые противоречия?

Бурную реакцию вызвало заявление представителя МИД России, что «в Москве уважают принципы территориальной целостности, но отмечают, что право Южной Осетии на самоопределение является не менее уважаемым в мире принципом». Россию стали обвинять в нарушении территориальной целостности Грузии и ревизии норм международного права. Такая «логика» выходит за частный случай и затрагивает принципиальные аспекты современных международных отношений. Именно поэтому нужно внести ясность в понятия «территориальная целостность» и «право народов на самоопределение».

В эпоху, когда в мире расплодилось так много самоопределенных мини-государств, часть из которых получила подтвержденное ООН право на независимость по самым разным причинам, например Эритрея, Восточный Тимор, в то время как Турецкую Республику, Северный Кипр не признает никто в мире, кроме Турции, что не мешает ей благополучно существовать вот уже более 30 лет. Можно привести и другие примеры. Например, проблему Косова, которую всерьез обсуждает Европейский Союз, готовясь признать независимость этой исторически исконной сербской земли. Словом, сепаратистам есть на кого ссылаться, хотя главный их козырь – безусловная поддержка Москвы. И все же, что их связывает, кроме этой призрачной надежды стать частью России?

Совершенно очевидно, что Южная Осетия – нонсенс, такого образования никогда не существовало, и места для свободной жизни осетин в многонациональной Грузии всегда хватало. Но государственная граница в двух десятках километров от Гори? Ясно, что этому никогда не бывать. Грузинский «блицкриг» в Южную Осетию вполне возможен, но его последствия непредсказуемы. Большинство жителей обладают российским гражданством, и Москва уже не раз заявляла о своей поддержке и защите российских граждан, где бы они ни находились. Насколько решительной и реальной будет эта «поддержка», никто пока сказать не может. Зато Рокский тоннель позволит соседям с Северного Кавказа и в первую очередь Северной Осетии оказать любую, в том числе и военную помощь Цхинвали. Конфедерация горских народов и казаки уже заявили о своей готовности вмешаться в конфликт.

Естественно на стороне Цхинвали. Конфликт здесь не столько межэтнический, как борьба цхинвальской верхушки за рынки контрабандных товаров и права контроля на всей территории региона. Точно такую же помощь абхазским сепаратистам готовы в случае вооруженного конфликта оказать не только приднестровские добровольцы, но и представители горских народов Северного Кавказа, а также все те же казаки. Разумеется, их силы несопоставимы с современной грузинской армией, но официальный Тбилиси подчеркивает свое решение добиваться воссоединения территориальной целостности исключительно мирным путем. Каким именно, правда, остается не совсем ясным, если учесть категорический отказ Сухуми о вхождении его в состав единого Грузинского государства. Тем временем рост российских и даже турецких инвестиций в абхазскую экономику, - в курортный бизнес, строительство, за 15 лет существования «независимой» Абхазии укрепил ее тылы.
К чему же в конечном итоге ведут эти псевдолегитимные союза и соглашения? Или это только деталь общей политической «игры в независимость»? Впрочем, дипломатическое сотрудничество непризнанных государств постсоветского пространства не новость. Встречи различных форматов между представителями Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии проходили и в прошлом году, и пять лет назад. При всех различиях мотиваций таких соглашений общее у них: однозначно пророссийская ориентация. Без подпитки Москвы они не просуществовали бы сколько-нибудь значительное время. А так даже строят пусть эфемерные, но долгосрочные планы. Которым, конечно, вряд ли суждено осуществиться.

Наконец, Приднестровье отличается от двух других участников сухумского «саммита» тем, что режим этот не этнический и этническим никогда не был. В основе конфликта, приведшего к образованию Приднестровской Молдавской Республики, было противостояние жителей левого берега Днестра румынскому влиянию, усиливавшемуся в Молдавии в начале 90-х. Но живут на «мятежном» берегу по сей день и русские, и украинцы, и молдаване. Политически ориентируясь на Россию, власти Приднестровья довольно плотно вписались в действующие в регионе экономические схемы, в которых участвуют также украинские и молдавские бизнес-структуры. Так что объединяют участников саммита почти исключительно «макрополитические» соображения. А также длительное существование конфликтов в замороженном состоянии.

Интересы России на Южном Кавказе и в Западном Причерноморье не сводятся только лишь к поддержке определенных политиков или территорий. Безусловно, на «территориях» это осознают – «ключи» к решению всех проблем не только в Тбилиси, Кишиневе или Киеве, но, пожалуй, главным образом, в Вашингтоне и Москве, а потому, наверное, и создали свой «тройственный союз» как страховку на случай совершенно непредвиденных превратностей геополитических судеб.