«Норд-ост». Неоконченное расследование, часть II

Люди, потерявшие в теракте своих близких, подготовили доклад о событиях октября 2002 г.

Сегодня мы публикуем вторую часть доклада родителей, потерявших своих детей на Дубровке, родных и близких жертв теракта, случившегося в октябре 2002 года в Москве и теперь навсегда получившего это короткое имя «Норд-Ост». Тогда, 23 октября, группа террористов из Чечни на 57 часов захватила в заложники 912 человек — зрителей, пришедших посмотреть мюзикл «Норд-Ост», а также всех, кто в тот день был занят в спектакле.

Официальное расследование (дело находится в Мосгорпрокуратуре), как известно, так ни к чему и не привело. Именно поэтому родители погибших детей решили самостоятельно провести максимально полное разбирательство. Их многомесячная работа оказалась, во-первых, беспрецедентной для России, во-вторых, сенсационной, в-третьих, героической.

Доклад — итог этого расследования. Смерть большинства заложников, как доказано в докладе, наступила в результате применения химического вещества рано утром 26 октября 2002 года. (Окончание. Начало в № 35)

Невыполнение государством позитивных обязательств

Российская Федерация как государство — участник Конвенции по химическому оружию обязалась «ни при каких обстоятельствах… не разрабатывать… не накапливать… не сохранять… и… не применять химическое оружие» — токсичные химикаты, которые могут вызвать летальный исход, временный… обездвиживающий эффект или причинить постоянный вред человеку… (статья II, параграф 9). Однако во время спецоперации на Дубровке не была реализована эта норма конвенции… Боевики не были обездвижены и активно сопротивлялись спецслужбам… следовательно, применение… и количество примененного «спецсредства» в театре не соответствовали целям его использования (защите правопорядка)… Применение «спецсредства» в условиях, не позволяющих контролировать индивидуальную дозу для каждого заложника и проводить мониторинг, а также неоказание немедленной помощи пострадавшим увеличили степень летальности… вероятность летального финала, то есть нарушили право на жизнь…

Проведенным Московской городской прокуратурой расследованием за три с половиной года достоверно не установлено:
примененное вещество (газ);
возможный антидот к этому веществу;
количество заложников, освобожденных в результате штурма;
количество погибших заложников;
количество террористов, захвативших театр;
должностные лица, принимавшие решения о проведении штурма.

Анализ версий, оправдывающих необходимость штурма

…Состояние крайней необходимости — основной аргумент для оправдания штурма с применением спецсредства. В соответствии со ст. 39 УК РФ причинение государством своими действиями вреда не является преступлением, когда это вызвано состоянием крайней необходимости для устранения опасности, если: 1) все другие возможности для ее устранения исчерпаны, 2) деяния, связанные с крайней необходимостью, устраняют опасность, 3) государством предприняты все возможные и необходимые меры по минимизации вреда… Однако из материалов расследования следует, что ни одно из этих обстоятельств не имело места на Дубровке:

1) правоохранительные органы категорически отказались от иных (бескровных) способов разрешения ситуации…

2) действия спецслужб, связанные с применением газа, не только не устраняли опасность взрыва и уничтожения заложников, но и спровоцировали активное сопротивление террористов…

3) минимизация жертв не являлась приоритетом операции: были сорваны… договоренности по освобождению иностранных заложников… спасение отравленных заложников не являлось основной задачей штаба, проводившего операцию по уничтожению террористов…

Отказ от переговоров для минимизации количества заложников

Оправдывая силовой вариант разрешения чрезвычайной ситуации, власти утверждали, что террористы выдвинули технически невыполнимые требования. Однако из материалов следствия видно, что проблемы возникали лишь по той причине, что к процессу не были подключены ни уполномоченные, ни профессиональные переговорщики. В материалах уголовного дела имеются протоколы допросов свидетелей, принимавших участие непосредственно в переговорах с террористами.

Из показаний помощника президента РФ С. Ястржембского:
«…Весь переговорный процесс осуществлялся с согласия Проничева В. (Первый замдиректора ФСБ. — Ред.), никто из переговорщиков без его согласия никаких действий предпринимать не мог… На первоначальной стадии развития событий со стороны российских властей никто целенаправленно переговорщиков не искал… Первое, что требовали террористы, — это вывода российских войск из Чеченской Республики. Когда им заявили, что… этот процесс очень продолжительный, террористы выдвинули требование вывода российских войск из какого-либо района Чечни…».

Из показаний Г. Явлинского:
«…В ходе переговоров мы остановились на трех пунктах требований: прекращение со следующего дня применения в Чечне тяжелого оружия, а именно артиллерии и авиации; прекращение зачисток; разговор по телефону между Путиным и Масхадовым…».

Применение «спецсредства» без учета специфики его воздействия на человека и возможности оказания медицинской помощи

Применение спецсредства не обездвижило всех… террористов. По данным следствия, террористы отстреливались из 13 автоматов и 8 пистолетов около 20 минут. Применение же спецсредства в условиях, не позволяющих контролировать индивидуальную дозу для каждого заложника и оказать немедленную помощь пострадавшим, привело к гибели минимум 125 человек…

На запрос о составе, концентрации и продолжительности действия вещества получен ответ из Управления ФСБ по Москве о том, что была применена «спецрецептура на основе производных фентанила» (исх. № 1/1471 от 03.11.2003 г.). Согласно классификации, приведенной в справочнике М.Д. Машковского «Лекарственные средства», фентанил относится к наркотическим анальгетикам: «…После применения нейролептика и фентанила больному вводят мышечный релаксант, интубируют трахею и проводят… вентиляцию легких… При отсутствии условий для искусственной вентиляции легких использование фентанила недопустимо…». По заключению Всероссийского Центра медицины катастроф «Защита», сделанному по запросу прокуратуры г. Москвы (от 29.01.2003): «…Отягощающими условиями… являлись: 1) отсутствие заранее сведений о возможности применения спецвещества; 2) отсутствие специфического антидота к примененному веществу…».

Налоксон, который применялся в части случаев как антидот, также является наркотическим веществом. Его действие как средства, предотвращающего спазм дыхания при передозировке опиатов, зависит от индивидуальных особенностей организма, вплоть до отсутствия положительного эффекта. Налоксон строго противопоказан детям. Его ошибочное повторное введение (более 10 мг) может привести к летальному исходу.

Организация медицинской помощи

Для объективного и независимого расследования событий завершающей стадии операции… была образована Общественная комиссия Союза правых сил, в работе которой приняли участие эксперты в области судебной медицины, медицины катастроф, специалисты по антитеррористическим операциям, опрошены многочисленные очевидцы и участники событий. Согласно выводам комиссии, халатность должностных лиц, ответственных за организацию медицинской помощи пострадавшим, привела к увеличению числа жертв. В связи с этим руководитель фракции СПС Б. Немцов обратился к генеральному прокурору РФ с заявлением о проведении тщательной проверки и возбуждении уголовного дела по признакам преступления

(4 ноября 2002 г.). В ответ на это обращение прокуратура г. Москвы вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против должностных лиц, ответственных за организацию медицинской помощи заложникам… (31 декабря 2002 г.).

Однако материалы уголовного дела, многочисленные свидетельства очевидцев противоречат выводам прокуратуры и свидетельствуют о следующем:

1. Спасение жизни детей-заложников не ставилось приоритетной задачей. Дети в тяжелом состоянии не доставлялись ни в самую близкую больницу ГВВ № 1, ни в специализированную токсикологическую. Десяти детям это стоило жизни, причем пяти из них медицинская помощь не оказывалась вообще.

2. Эвакуация заложников из театра и их транспортировка в стационары были плохо организованы и продолжались длительное время… Вынос заложников продолжался даже после 11.00. Доставка заложников в больницы продолжалась даже после 10.00, то есть спустя более чем 4,5 часа после применения газа.

3. Отсутствие плана эвакуации пострадавших подтверждается. Доставка пострадавших осуществлялась неравномерно как по времени, так и по больницам. Например, в ГКБ № 13 в течение 30 минут было доставлено 213 пострадавших. («…Наши больные были доставлены в 13-ю больницу, куда к этому времени уже было доставлено большое количество пострадавших, поэтому… получилась задержка» — из объяснений Кругловой Г.И. «…Одновременно к больнице подошли 47—48 автомашин «скорой помощи» и 5 автобусов» — из объяснений главного врача ГКБ № 13 Аронова Л.С. «…В госпитале было свободно 300—350 койкомест, но могли принять до 600 больных» — из объяснения главного врача ГВВ № 1 Киртадзе Д.Г. Однако госпиталь принял всего 130 пациентов. В ГКБ № 13 поступило 356 пострадавших. «Все пострадавшие, доставленные в ГКБ № 13, находились в тяжелом состоянии, многие в коматозном…». Согласно объяснению главного врача ГКБ № 7 Афанасьева В.А., в больнице «было высвобождено около 200 мест», однако поступило только 77 пациентов.)

4. Отсутствие площадки для оказания доврачебной экстренной медицинской помощи на месте происшествия, позволившей бы вырвать у смерти жизни пострадавших заложников, настойчиво объясняется угрозой взрыва. Однако этому аргументу противоречит то, что ГВВ № 1, в котором располагался не только штаб, руководивший операцией, но и неэвакуированные больные, находился в 20 метрах от предполагаемого эпицентра взрыва, здания ДК. Кроме того, этот госпиталь указан в числе стационаров первой очереди, куда, как следует из постановления прокуратуры, «поступали наиболее тяжелые больные». Эти факты позволяют считать подобное объяснение несостоятельным.

5. В своих объяснениях медработники указывают на негативную роль транспортировки пострадавших в автобусах без соответствующего количества медицинского персонала, медикаментов, инструментов.

Из объяснений медицинских работников, принимавших участие в эвакуации пострадавших 26 октября 2002 года (по материалам уголовного дела)

Белякова О.В.: «На улицу Мельникова мы прибыли примерно в 7 часов 15 минут… В нашу машину загрузили двух пострадавших… Буквально через минуту сотрудник МЧС сказал мне, чтобы я шла в автобус и оказала помощь пострадавшим в нем. Когда я вошла в автобус, двери закрылись, и сотрудник МЧС дал команду водителю ехать в ГКБ № 1. В автобусе не оказалось никаких медицинских препаратов и инструментов. По ходу движения автобус останавливался на светофорах, по приезде в ГКБ № 1 сначала нас не пропускали на территорию охранники. В автобусе находились 22 пострадавших, один из которых к данному моменту скончался… В автобусе пострадавшие располагались хаотично, некоторые сидели на креслах, некоторые лежали на полу… То, что пострадавших госпитализировали на автобусах, без соответствующего количества медицинского персонала, медикаментов, инструментов, играло негативную роль…».

Недосейкина А. В.: «…О том, что я могу быть использована для доставки бывших заложников из ДК, заранее предупреждена не была. Номер наряда — 784548, везли в Боткинскую больницу в состоянии биологической смерти. Работа по эвакуации бывших заложников из ДК была организована недостаточно квалифицированно… была плохая сортировка больных, трупы загружались в машины СМП, а живые заложники находились в автобусах вперемежку с трупами погибших заложников… Отсутствие информации о названии вещества, примененного в ходе спецоперации, сыграло негативную роль в оказании медпомощи».

Осипов Д.Н.: «…Заблаговременно о порядке эвакуации бывших заложников из ДК, о характере медпомощи, которая может потребоваться, о необходимости применения спец[иальных] методов оказания первой помощи и медикаментов мне сообщено не было. Специальный инструктаж не проводился… Около 8.30 бригада подъехала к ДК, никакой медпомощи не оказывал, так как до 9.00 никаких указаний не поступало. В 9.00 по распоряжению ответственного ЦЭМП был отпущен… Я видел, что эвакуацию из зала в фойе осуществляли солдаты, затем первая группа МЧС выносила на крыльцо, затем распределяли по а/м «03» и автобусам без первичной сортировки… Большая часть бывших заложников находилась в бессознательном состоянии… Считаю, что отсутствие военных специалистов сыграло негативную роль».

Сафронова Л.О.: «Примерно в 5.00 утра поступил вызов на ул. Мельникова к ДК… Когда наша машина подъехала к ДК, два сотрудника какой-то экстренной службы втащили в машину пострадавшего… В тот же момент в машину посадили также девочку 15 лет. Нам не сказали о характере воздействия, которому подверглись пострадавшие, и даже в какую больницу их везти. В итоге мы поехали в ГКБ № 23, так как я знала, где она располагается. При этом пострадавший признаков жизни уже не подавал… Девочка была в сознании, мы ей сделали инъекцию глюкозы… Мне не было известно, какое вещество было применено в ходе спецоперации, поэтому каких-либо специальных средств и методов при оказании помощи пострадавшим не применялось…».

Захаренкова М.Ю.: «…Около 7 часов. По прибытии мы сразу начали оказывать помощь пострадавшей женщине, которая была доставлена в нашу машину. Она находилась в тяжелом состоянии… Было похоже на отравление опиатами… Подошел незнакомый мне медицинский работник… выдал 6 ампул налоксона и шприцы и направил в автобус, где находились пострадавшие. Всего в автобусе было 17 пострадавших, из которых 4 уже не подавали признаков жизни. Далее в процессе движения к ГКБ № 7 оказывал помощь путем инъекций налоксона…».

Ларин Е.Г.: «…Сотрудниками МЧС в нашу машину была погружена пострадавшая в бессознательном состоянии… Она была госпитализирована в 7-ю ГКБ… Заблаговременно о в[ещест]ве и составе в[ещест]ва сообщено не было, поэтому проводилась симптоматическая терапия по показаниям. Координации и организации медицинской сортировки больных произведено не было, бригадами «скорой» никто не руководил. Отсутствие руководителя сыграло негативную роль. Места для размещения пострадавших перед ДК было достаточно, хотя оно и не было оборудовано так, как положено по организации работы по нормам медицины катастроф. Транспортировка в автобусах сыграла негативную роль…».

Горбунов В.В.: «…На площади у здания ДК сотрудники МЧС начали загружать на наши носилки больную, которая при визуальном осмотре не подавала признаков жизни. На мои возражения о том, что труп в машину загружать не стоит, они ответили, что сделали ей укол и она должна быть жива… На вопрос, какой ей сделали укол, мне не ответили. Одновременно другая пара сотрудников МЧС посадила другую пострадавшую в кресло салона автомашины, задать какие-либо вопросы я им не успел, так как они сразу же ушли. Вторая была в тяжелом состоянии: бледная, дыхание прерывистое, редкое, на вопросы не отвечала. Я дал команду водителю двигаться в сторону Волгоградского шоссе, одновременно найти машину ЦЭМП или какой-то распределительно-сортировочный пункт для выяснения вопроса, куда доставлять пострадавших. Однако такого пункта мы не обнаружили. Одновременно произвел осмотр больной… на носилках и установил, что она умерла. Второй больной в связи с неясностью х[аракте]ра травмы была налажена подача кислорода через АМ-8. Больная пришла в себя…».

Сушникова Л.Н.: «…Подъехав к зданию ДК, нам сразу погрузили в автомашину девушку… Она была в коме. Загрузили ее спасатели и велели везти в реанимацию. Мы отвезли пострадавшую в ГКБ № 53. По пути мы никакую помощь пострадавшей не оказывали… Куда везти, мы не знали, пристроились в хвост впереди идущей «скорой» и приехали в ГКБ № 53. У нас в машине отсутствовала рация».

Коняхин Е.В.: «…26.10.02 по наряду 784553 прибыли к ДК. В салон машины был внесен труп мужчины… На вопрос, зачем же труп загружать, было сказано, что это не мое дело… Труп был доставлен к моргу ГКБ № 13… Учитывая, что в оказании помощи труп не нуждается, мною было принято решение об оказании помощи пострадавшим, доставляемым автобусами. По моему мнению, организации по эвакуации бывших заложников не было… Моя помощь в ГКБ-13 заключалась в транспортировке больных и трупов из автобусов в помещение приемного покоя».

Круглова Г.И.: «26 октября в районе 7 часов 20 минут… был дан вызов в р-н ДК. Что произошло в ДК, нам не было известно до момента прибытия на место… Прибыв на место на площадь перед ДК, где… очередь из машин «03», мы встали в конец очереди, и, когда подошла наша очередь, сотрудники (от какой организации они, было неизвестно) открыли заднюю дверь машины и буквально закинули двух пострадавших… в тяжелом состоянии. На запрос, куда доставлять… а куда хотим… Оба пострадавших были в глубоком наркотическом сне (состояние коматозное)… Так как наши больные были доставлены в 13-ю больницу, куда к этому времени уже было доставлено большое количество пострадавших, поэтому не было подкатов (так как больные самостоятельно не передвигались), получилась задержка…».

Федоров В.В.: «…Нам в автомашину посадили двух пострадавших, а меня посадили в автобус с пострадавшими… В автобусе было 40 пострадавших… При этом представитель ЦЭМП дал мне десять ампул налоксона… Какая помощь им оказывалась до посадки в автобус, я не знаю. Люди, занимающиеся сортировкой, должны были сажать в автобусы только не нуждающихся в интенсивной терапии… В автобус попадали пострадавшие разной степени тяжести».

Троперина Т.П.: «…При подъезде к ДК с тыльной стороны к нашей машине подбежал работник МВД с девушкой на руках. Пострадавшая была в тяжелом состоянии. Исходя из ее внешнего состояния я сделала вывод, что она была отравлена каким-то газом… После оказания помощи мы доставили пострадавшую в ГКБ № 13. Там же мы оказали содействие в выгрузке пострадавших из прибывших автобусов… Пострадавших необходимо было вывозить на автомашинах «скорой помощи», а не на автобусах, хотя бы «тяжелых»…».

Волков Ю.К.: «…Автобусы с пострадавшими не были оснащены сотрудниками «скорой помощи» и машинами сопровождения. Оснащение автобусов сотрудниками «скорой помощи»… проводилось сотрудниками ЦЭМП на месте по согласованию со штабом и Сельцовским А.П. Первичная сортировка пострадавших также лежала на сотрудниках ЦЭМП… Массовая транспортировка пострадавших в автобусах без должного количества сопровождающих врачей, фельдшеров и спасателей… сыграла негативную роль. Причиной этих недостатков я считаю отсутствие предусмотрения последствий штурма…».

Круговых Е.А.: «…В 5.37 26.10.02 прозвучали первые выстрелы, а в 5.50 я самостоятельно вывел бригады «скорой помощи»… Провели разведку подъездных путей и в 7.02 по распоряжению Сельцовского А.П. выдвинулись к ДК, где были в 7.05… Увидели, что сотрудники МЧС, пожарные, милиционеры и другие лица выносили пострадавших… Я осуществлял загрузку пострадавших в автобусы… Отправил 2 или 3 автобуса… Сколько в автобусах было пострадавших, точно сказать не могу, загрузка в автобусы происходила по степени тяжести: тех, кто мог дышать самостоятельно, сажал на сиденья… тех, у кого дыхательные пути были затруднены, клали на пол… Клиника потерпевших выглядела как отравление опиоидными препаратами… В 7.26 в мою машину доставили ребенка в крайне тяжелом состоянии, которое требовало экстренной медицинской помощи… Я считаю, что отрицательную роль в эвакуации заложников сыграло отсутствие путей для движения транспорта».

Незамаев А.П.: «…В 5.45 26.10.02 от Сельцовского А.П. поступила информация о том, что начинается штурм, и я… распорядился собрать 20 бригад «скорой помощи» на Волгоградском проспекте… Около 6 часов утра А.П. Сельцовский сообщил, что… я с приданными мне медицинскими силами в размере пяти бригад «скорой помощи» должен выдвинуться к ДК… Подъезд к зданию был затруднен… По прибытии на место я увидел, что сотрудники правоохранительных органов, ПСО, службы спасения и другие люди выносили пострадавших из ДК и размещали в ГВВ № 1. Часть пострадавших я успел перехватить и начал их распределение по бригадам «скорой помощи»… Многие находились в состоянии комы… По моему мнению, введение налоксона особой роли не сыграло…».

Костомарова Л.Г.: «В 5 ч. 37 мин. поступило распоряжение выставить резерв 100 бригад «скорой помощи» на близлежащих подстанциях… В 7 ч. 02 мин. бригада 68/3 вместе с бригадами «скорой помощи» по команде штаба начали движение к ДК. В 7.00 — 7.05 началась массовая эвакуация заложников… движение бригад «скорой помощи» от ст. м. «Пролетарская» к ДК было затруднено. В 8 ч. 15 мин. эвакуация заложников была завершена… Подготовка к оказанию помощи была нацелена в основном на огнестрельные и минно-взрывные повреждения… Налоксон по своему действию не является антидотом. Налоксон — это антагонист к различным веществам наркотического действия…».

…Как следует из материалов уголовного дела, были выделены для спасения заложников, но не принимали в этом участия 10 бригад на подстанции № 13; 15 бригад на подстанции № 26; 10 бригад на подстанции № 50; 18 бригад на подстанции № 24; 8 бригад на подстанции № 9. Кроме того, не было задействовано по назначению ни одной бригады из выделенных на подстанциях № 53 и 16, а из выделенных на подстанции № 10 участвовала в транспортировке пострадавших только одна бригада. То есть более 60 бригад квалифицированного медицинского персонала были готовы прийти на помощь заложникам, но оказались невостребованными.

Из доступных для ознакомления 117 комиссионных экспертиз следует, что в 68 случаях медицинская помощь им не была оказана, в том числе 5 детям.

Список погибших заложников, которым не оказывалась медицинская помощь:
1. Ольховникова Даша, 11 лет
2. Фролова Даша, 13 лет
3. Курбатова Кристина, 13 лет
4. Куриленко Арсений, 13 лет
5. Миловидова Нина, 14 лет
6. Алякин Александр Филиппович
7. Анисимова Елена Леонидовна
8. Антонова Лариса Михайловна
9. Апшева Светлана Хасеновна
10. Барановский Сергей Георгиевич
11. Белянцева Инна Михайловна
12. Богданова Ирина Викторовна
13. Бондаренко Валерий Викторович
14. Бочков Алексей Сергеевич
15. Букер Сэнди Алан
16. Волков Александр Георгиевич
17. Войнова Тамара Владимировна
18. Воропаева Татьяна Николаевна
19. Герасимов Аркадий Андреевич
20. Гончаренко Жанна Владимировна
21. Гришин Алексей Дмитриевич
22. Дивин Андрей Николаевич
23. Елисеева Клара Михайловна
24. Жулев Владимир Борисович
25. Забалуев Александр Михайлович
26. Иванова Любовь Николаевна
27. Карпов Александр Сергеевич
28. Кириченко Светлана Витальевна
29. Кочат Евгений Дмитриевич
30. Кобозев Антон Сергеевич
31. Когос Алла Яковлевна
32. Кононова Галина Васильевна
33. Кораблев Владимир Борисович
34. Кораблева Наталья Владимировна
35. Кузнецова Светлана Алексеевна
36. Кузьменков Сергей Владимирович
37. Литвинов Борис Степанович
38. Литвинова Галина Владимировна
39. Медведев Вадим Валентинович
40. Митин Максим Алексеевич
41. Митрофанов Алексей Анатольевич
42. Морев Игорь Леонидович
43. Михайлов Максим Альбертович
44. Офтаева Анна Владимировна
45. Панова Мария Михайловна
46. Пантелеев Денис Вячеславович
47. Петрова Таисия Алексеевна
48. Платонов Павел Юрьевич
49. Платонов Павел Павлович
50. Родионов Дмитрий Игоревич
51. Савельев Сергей Павлович
52. Сафронова Ольга Николаевна
53. Симаков Александр Владимирович
54. Солонин Эдуард Тимофеевич
55. Сопрунов Максим Владимирович
56. Старков Александр Сергеевич
57. Тагузаева Юлия Николаевна
58. Теленкова Татьяна Васильевна
59. Товмасян Людмила Владимировна
60. Толмачев Александр Александрович
61. Ткач Герман Юрьевич
62. Тюкачев Александр Валентинович
63. Усваллиева Евгения Анатольевна
64. Храмцов Федор Иванович
65. Чернецов Данила Абдуллаевич
66. Шалбанова Людмила Никитична
67. Шифрина Анна Тэвильевна
68. Эльмурадова Ирина Федоровна

Отсутствие непредвзятой оценки событий, проведения эффективного расследования обстоятельств дела

Об отсутствии непредвзятой оценки событий со стороны властей свидетельствуют:

необоснованные отказы в удовлетворении ходатайств потерпевших о дополнении следствия;

неустраненные противоречия в позиции представителей государственных структур, ответственных за проведение спасательной операции;

непривлечение к ответственности всех лиц, виновных в трагедии;

недопуск заявителей в качестве потерпевших в процесс над пособниками;

неспособность завершить расследование по делу и сделать его результаты достоянием гласности в течение более 3,5 года.

Пострадавшие неоднократно обращались с ходатайствами о проведении дополнительных следственных действий для установления фактических обстоятельств гибели их родственников, возбуждении уголовного дела и проведении расследования по фактам применения спецсредств и неоказания своевременной медицинской помощи, а также с ходатайствами о проведении повторной комиссионной экспертизы как в прокуратуру г. Москвы, так и в Генеральную прокуратуру. Однако ответы на вопросы, поставленные в обращениях, не были представлены. Кроме того, на обращения в Генеральную прокуратуру РФ пострадавшие получали ответы из прокуратуры г. Москвы, действия которой и были предметом их жалоб.

Фальсификация судебно-медицинских экспертиз о причинах смерти заложников

Ознакомившись с медицинскими документами, представленными прокуратурой г. Москвы, потерпевшие установили их неполноту, предвзятость и наличие противоречий:

1. В материалах представлены копии трех постановлений о назначении судебной медицинской экспертизы — от 26—28.10.2002, от 12 ноября 2002-го, от 25 декабря 2002-го. Однако в деле в наличии только два заключения экспертов: по первому постановлению и по третьему — от 25.12.2002.

2. В постановлениях о назначении судебной медицинской экспертизы от 12 ноября 2002 года в пункте 3 указано: «Представить в распоряжение экспертов материалы:
труп (ФИО погибшего заложника)…».

Из постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы Летяго Александры Николаевны,

город Москва, 12 ноября 2002 года:

«Следователь (дознаватель) по особо важным делам управления по расследованию бандитизма и убийств прокуратуры города Москвы юрист 2-го класса Бебчук А.Е.

…По завершении специальной операции находившаяся в числе заложников девушка, опознанная как Летяго Александра Николаевна 1989 г.р., скончалась.

По трупу потерпевшего (ей) была назначена медицинская судебная экспертиза, однако, с учетом обстоятельств дела, поставленные на экспертизу вопросы в настоящее время нуждаются в уточнении. ПОСТАНОВИЛ: …Предоставить в распоряжение эксперта материалы:

труп Летяго Александры Николаевны…».

Однако это НЕ МОГЛО БЫТЬ ВЫПОЛНЕНО по той причине, что к моменту назначения этой экспертизы многие заложники были уже похоронены, и эксгумация не проводилась. Этот факт свидетельствует о фальсификации.

3. В протоколе осмотра трупа

№ 2575, опознанного как Карпов Александр Сергеевич, время начала осмотра указано 12.20… Но в карте регистрации вызова 06909 от 26.10.02 время принятия вызова машины «03» на Мельникова,10, для перевозки трупа Карпова А.С. в морг № 10 — 12.30

Из карты регистрации вызова для перевозки трупа 2575 (Карпова А.С.) 26.10.2002 г. — 12 ч. 30 мин:

«…Место смерти — машина «03». Источник происш. — кримин. действия.
Объект брали с ул. Мельникова,
д. 10 (автобус).

…Тип смерти — насильственная. Причина смерти — отравление…».

Согласно этим данным, осмотр трупа Карпова А.С. в морге начат раньше, чем был доставлен туда. Этот факт также свидетельствует о фальсификации…

6. В комиссионных экспертизах при описании обстоятельств дела, показаний свидетелей во многих случаях отсутствуют показания медицинских работников, проводивших первичный осмотр непосредственно на месте происшествия, данные об оказании доврачебной медицинской помощи, показания медицинских работников, непосредственно проводивших реанимационные мероприятия (если таковые проводились), а также время прекращения реанимационных мероприятий…

7. Заключения о причинах смерти заложников независимо от возраста, места жительства полностью идентичны, что говорит о фальсификации и предвзятости, поскольку не может быть абсолютно одинакового вывода о причине смерти, например, 13-летнего ребенка, 31-летнего мужчины и 49-летнего мужчины.

8. Ни в одном постановлении о проведении медицинской судебной экспертизы или другом каком-либо официальном документе не говорится о природе примененного газообразного вещества, поэтому комиссия… не имеет права говорить об отсутствии прямой причинной связи между действием данного вещества и смертью пострадавших…

10. Общеизвестно, что без еды человек может прожить до 30 дней, а обезвоживание достигает критической точки на 9—10-й день. Теракт продолжался 57 часов (менее 2,5 суток), следовательно, даже при полном отсутствии еды и питья человеческий организм не достиг бы критического состояния… Заявления прокуратуры об отсутствии питья и еды безосновательны, а заключение экспертов об обезвоживании погибших фальсифицировано. Выводы о длительном лишении сна безосновательны… Заложников никто не лишал сна принудительно…

12. Вывод экспертов, исключающий прямую причинно-следственную связь между воздействием на организм погибших заложников примененного вещества и смертью, фальсифицирован. В тех случаях, когда члены семьи сидели рядом в зале театра, после газовой атаки выжившие заложники поступили в больницы с диагнозом «отравление неизвестным веществом», в то время как у погибших отравление отрицается…

Судебные рассмотрения заявлений потерпевших

…Теракт оставил после себя 69 детей-сирот и большое количество стариков родителей, потерявших единственного кормильца. Наряду с требованиями материального характера люди надеялись в ходе судебных заседаний добиться ПРАВДЫ о случившемся в «Норд-Осте», зафиксировать показаниями свидетелей факты, которые могли бы пригодиться в уголовном преследовании виновных в гибели людей. К концу 2002 года было подано несколько десятков исков от потерявших в теракте своих близких и от бывших заложников, пострадавших от газовой атаки. Основная масса исков (61) подавалась через адвокатское бюро И.Л. Трунова в Тверской районный суд. Иски потерпевших граждан России в соответствии с вышеупомянутым законом были поданы к правительству Москвы, а иностранных граждан — непосредственно к правительству РФ.

Поскольку в исках присутствовали вопросы, почему террористы смогли беспрепятственно захватить театр в центре Москвы; почему не была оказана своевременная помощь освобождаемым заложникам и др., судья Горбачева предприняла все меры, чтобы эти вопросы в заседаниях не рассматривались и не попали в протокол. Не было принято ни одного ходатайства адвокатов…

Поскольку проводимое следствие не является ни беспристрастным, ни всесторонним, для защиты своих прав пострадавшие были вынуждены обратиться в суд. Предметом жалоб являлось бездействие прокуратуры, а также постановления прокуратуры об отказе в возбуждении уголовных дел.

Из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 31.12.2002 г.:

«Следователь (дознаватель) и.о. начальника управления по расследованию бандитизма и убийств прокуратуры г. Москвы старший советник юстиции Р.Б. Ибрагимов…

Проведенной проверкой не установлено фактов, подтверждающих заявление о халатности, то есть неисполнении или ненадлежащем исполнении должностными лицами, принимавшими участие в организации работ по оказанию первой помощи и эвакуации пострадавших из ГПЗ, что явилось причиной или одной из причин массовой гибели заложников. Заявление о непозволительно долгом ожидании пострадавшими врачебной помощи и транспортировки до медучреждений не нашло подтверждения… Заявление об отсутствии организации своевременного беспрепятственного и бесперебойного движения машин «скорой помощи», автобусов и реанимобилей также не нашло подтверждения… Утверждение об отсутствии достаточного взаимодействия между действиями спецназа, спасателей и «скорой помощи» не имеет под собой оснований… Заявление об отсутствии должной организации по равномерному размещению пострадавших в лечебных учреждениях не имеет под собой оснований… На основании изложенного… ПОСТАНОВИЛ

1. Отказать в возбуждении уголовного дела… в связи с отсутствием в действиях председателя Комитета здравоохранения г. Москвы Сельцовского А.П. и директора Центра экстренной медицинской помощи г. Москвы Костомаровой Л.Г., а также иных должностных лиц, ответственных за организацию оказания медицинской помощи лицам из числа бывших заложников, составов… преступлений».

Из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 16.10.2003 г.:

«Следователь (дознаватель) по особо важным делам прокуратуры г. Москвы Кальчук В.И.

Рассмотрев материалы уголовного дела № 229133, установил:

…В результате правильно принятого решения компетентными органами РФ о необходимости освобождения заложников и грамотных действий сотрудников спецслужб во время их освобождения преступная деятельность террористов была прекращена и предотвращен гораздо больший вред, который мог бы наступить при подрыве ВУ, который террористы были намерены осуществить… и подрыву авторитета России на международной арене.

…На основании изложенного… постановил:

1. В возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников спецслужб, осуществлявших освобождение заложников, отказать как действовавших в состоянии крайней необходимости…

2. Уголовное дело в отношении террористов, захвативших и удерживавших заложников… прекратить в связи с их смертью…».

В ходе судебного разбирательства Замоскворецким районным судом г. Москвы заявители и их представители неоднократно указывали на содержащиеся в постановлениях прокуратуры недостоверные, противоречивые и неполные сведения. И хотя ни одно из этих противоречий не было опровергнуто представителем прокуратуры, суд не признал эти постановления необоснованными, указав, что «обжалованные постановления… соответствуют требованиям уголовно-процессуального закона, мотивированы…». Что касается доводов о том, что в результате бездействия следствия не были установлены такие важные обстоятельства, как:

примененное спецслужбами вещество, его природа, характер (физико-химические свойства, особенности его действия на органы человека и т.д.);

наличие антидота к примененному веществу;

время начала штурма;

количество погибших заложников;

фактические обстоятельства и причины гибели заложников;

количество террористов, захвативших театр —

то эти утверждения заявителей и их представителей не были также опровергнуты ни представителем прокуратуры города, ни судом.

Из материалов уголовного дела

№ 229133 было выделено в отдельное производство дело по обвинению Заурбека Талхигова в пособничестве террористам. Расследование дела закончено весной 2003 года, рассмотрено судом летом 2003 года. Заявители не были признаны потерпевшими по указанному делу, в судебное разбирательство они не приглашались. Заявителями предпринимались попытки в судебном порядке признать незаконными действия прокуратуры г. Москвы по отказам в признании потерпевших по уголовному делу № 229133 потерпевшими по выделенному делу в отношении З. Талхигова. Однако Замоскворецкий районный суд г. Москвы, а затем и Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда отказали потерпевшим.

Выводы

Многочисленные обращения в прокуратуру и в судебные инстанции убедили потерпевших в неэффективности внутригосударственных средств правовой защиты. Дело в полном объеме, вероятнее всего, не станет предметом судебного разбирательства хотя бы потому, что спецслужбы, проводя операцию по захвату Театрального центра, приняли меры к уничтожению всех боевиков. Это привело еще и к тому, что невозможно установить, каким образом, по сговору с какими структурами боевикам с большим количеством вооружения и взрывчатых веществ удалось пробраться в центр Москвы и беспрепятственно захватить заложников. Неоднократные обращения пострадавших к президенту РФ г. Путину с требованием проведения объективного расследования обстоятельств трагедии и ее последствий оказались безрезультатными.

Актуальность этой проблемы для мирового сообщества трудно переоценить. Прецедент, созданный на Дубровке, позволяет использовать его повторно. Степень летальности и отложенные последствия нарушений здоровья заложников, переживших газовую атаку фентаниловыми производными, разрушили миф о существовании «несмертельных соединений» и возможности их использования. Молчаливое согласие с московским инцидентом инициируют государства к применению инкапаситантов при разрешении будущих конфликтных ситуаций.

Нарушив право на жизнь, закрепленное в статье 20 Конституции РФ и статье 2 Европейской конвенции по правам человека, государство, не желая признать ответственность за действия своих представителей, нарушает и статью 6 конвенции: «Каждый… имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона». Отсутствие беспристрастной правовой оценки действий спецслужб, организации и проведения спасательных работ, сокрытие важных для расследования фактов случившегося в «Норд-Осте», возможно, и привело к еще более страшной трагедии в Беслане, где погибли уже более 300 человек, половина из которых дети.

Обращаясь к мировому сообществу, мы, пострадавшие при теракте в «Норд-Осте», призываем к созданию международной комиссии для проведения независимого расследования беспрецедентных трагедий в «Норд-Осте» и Беслане ради памяти о погибших и будущего детей и внуков.

Этот доклад издан РОО «Норд-Ост» отдельной книгой при поддержке Фонда помощи жертвам террора. Презентация книги состоялась в Москве 15 мая 2006 г.