Косово и постсоветские конфликты: нет аналога – нет и прецедента

Министр иностранных дел России Сергей Лавров и другие представители данного министерства поменяли свою позицию по проблеме обсуждения статуса Косово. Новый подход МИДа состоит в следующем: в результате переговоров должно быть принято решение, которое будет приемлемым для всех сторон, а Сербия должна получить право блокировать вопрос. Лавров и представитель МИД Михаил Камынин считают, что независимость Косово станет прецедентом для других неурегулированных конфликтов в Европе, стимулом для дальнейшего этнического самоопределения и признания их территориальной независимости международным сообществом. В тоже время, США является главной страной, которая поддерживает независимость Косово. Той же позиции придерживается Евросоюз. Официальная Москва старается аргументированно убедить европейские страны, чтоб они воздержались от признания. Такая тактика позволит Москве растянуть переговорный процесс.

Новая тактика Москвы в первую очередь нацелена на то, чтобы Сербия официально выразила согласие на независимость и международное признание Косово в том случае, если международное сообщество сочтет, что ситуация в Косово удовлетворяет всем демократическим стандартам.
Министр иностранных дел Сербии Вук Драшкович заявил, что Сербия возможно согласится на международное признание Косово и ее членство в ряде международных организаций, кроме ООН (последнее условие может в определенных случаях исчезнуть). Заявление Вука Драшковича способствовало пересмотру позиций российского МИД.

Кремль хорошо просчитал, что международное признание независимости Косово может стать моделью или прецедентом в мире и в перспективе позволит России потребовать международного признания Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии, Карабаха. Но согласие Сербии на признание косовской независимости сделает невозможным для Москвы применить «косовскую модель» для постсоветских конфликтов. В этом случае главным условием и основой должна стать согласие государства, частью которой является непризнанная территория. Соответственно, такое положение вещей неблагоприятно для России, так как Азербайджан, Грузия и Молдова не примут аналогичное сербскому министру решения и не поддержат признания своих сепаратистских образований. Помимо этого, прогресс в решении косовского статуса лишит Россию возможности предложить иной вариант по данной проблеме во время переговорного процесса контактной группы по Косово и Совета безопасности ООН.

На заявление Драшкова Москва отреагировала по-своему. А именно – идет разработка трех возможных вариантов для последующих действий: с одной стороны Москва постарается воодушевить активных сербских националистов, которые не поддержат независимость Косово, что создаст трудности во время переговоров. Второе – Кремль старается отстранить США, создав определенную дестабилизацию между участниками переговоров как в контактной группе по Косово, так и между некоторыми государствами центральной Европы. Третье – Россия пока не спешит разозлить Америку, с одной стороны, и замедлить осуществление цели, т.е. признание Косово Европой в этом году, с другой стороны.

Примечательно, что официальные представители Тирасполя, Сухуми, Цхинвали и Степанакерта (также как Еревана), никогда не надеялись на «косовскую модель». Сепаратистские режимы с большим опасением и скептицизмом восприняли слова президента Путина об универсальности косовской модели для решения конфликтов на постсоветском пространстве. Их не очень-то привлекает такая перспектива, они стараются найти и разработать другие модели.

Российская политика направлена на то, чтобы смикшировать резкие различия между косовским и четырьмя постсоветскими конфликтами. Фундаментальные критерии в оценке природы возникновения конфликтов в следующем:
1. Этническая композиция населения. 2. Этническая чистка и насильственное перемещение населения. 3. Существующие в обществе корни и назначение конфликта. 4. Политические цели сепаратизма. 5. Внешняя сила, которая определяет развитие местных политических явлений. 6. Внешняя военная сила в зоне конфликта. 7. Отсутствие нужных механизмов для переговоров. 8. Позиция международно признанного государства к сепаратистским процессам внутри ее границ.

Если исходить из перечисленных критерий относительно всех пяти конфликтов, то становятся очевидными различия между ними. Хотя президент Путин убежден, что для решения всех конфликтов должна работать одна «универсальная модель».

Этническая композиция населения: 90% населения Косово составляли титульные албанцы; в Приднестровье сепаратистское движение начало русскоязычное этническое меньшинство, которое составляло только 25% населения; в Абхазии – 17% меньшинства местного населения; в Южной Осетии – 70% этнического большинства осетин, хотя местное грузинское население поддерживали центральные грузинские власти; что касается Карабаха – до начала конфликта здесь проживало 75% армянского населения, которые в ходе боевых действий присоединили азербайджанские территории.

Насильственное перемещение населения и этнические чистки: своим вмешательством западные военные силы смогли остановить этнические чистки косовских албанцев сербами; сравнительно небольшая часть грузинского и молдавского населения Южной Осетии и Приднестровья вынуждены были оставить места своего проживания; что касается массовых этнических чисток грузин и азербайджанцев в Абхазии и Карабахе - в свое время международное сообщество не восприняло их должным образом, соответственно, не проявило и попытки искоренения последствий.

Корни конфликтов, которые существуют в обществе: косовский конфликт был предопределен этническими и политическими факторами; Приднестровье – несмотря на устоявшийся стереотип, интерэтническая основа не главная, здесь более выражен политический и геополитический характер конфликта; абхазский и осетинские конфликты носят этнические причины. Надо отметить, что проживающие в Южной Осетии осетины имели больше возможностей для сохранения своей национальной самобытности, нежели североосетинцы. Наконец, что касается Карабаха – здесь мы должны искать этнические и религиозные причины.

Политические цели: в этом сепаратисты отличаются друг от друга. Косово воевала за свободу; Приднестровье – за сохранения статус-кво; Южная Осетия – для соединения с Россией; Карабах – для соединения с Арменией; что касается абхазов, их можно разделить на две группы: проросийская и национально мыслящая.

Внешняя политическая сила: в Косово под эгидой ООН вмешался Запад; в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии – Россия; в Карабахе – Армения.

Военная поддержка: в косовский конфликте принимали участие НАТО, военные силы Евросоюза и США; Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии - российские военные; в Карабахе – Армения.

Механизмы для решения конфликтов: в случае Косово, в основном применяют западные механизмы; в Приднестровье и Абхазии доминируют российские механизмы; в Южной Осетии механизмы урегулирования конфликта контролирует Россия. В Карабахе – решение происходит в международном контексте.

Позиция международно признанного государства к сепаратистским процессам внутри ее границ: Сербия требует определенных условий для своего согласия; при западной поддержке Грузия и Молдова не идут на подобное и полностью исключают его; Азербайджан и Армения стараются урегулировать конфликт при участии международных акторов.

И так, конфликты, которые были рассмотрены, содержат множества ситуаций и обстоятельств, которые аннулируют претензии официальной Москвы применить для всех них «универсальную модель».