К 90-летию Эдишера Кипиани Когда я перечитываю книги Эдишера Кипиани, мне всегда кажется, что я слышу его мужественный спокойный голос, и поверить в то, что его уже 42 года нет с нами, совершенно невозможно. Красивый, талантливый, добрый, наш друг в одну ночь скончался от инфаркта, когда ему было всего 48 лет. Не случись этой трагедии, сегодня он отмечал бы свое 90-летие.
Эдишер пришел в литературу из журналистики, отсюда его пристальное внимание к факту, точность, сдержанность, убедительность. Если вспомнить, что первый сборник его рассказов вышел в 1956 году, а в 1972 его не стало, получается, что на подлинный творческий взлет, обозначенный знаменитым романом «Шапка, закинутая в небо», судьбой было отпущено чуть более 15 лет. Однако, этого скупо отведенного ему отрезка времени хватило, чтобы писатель полностью состоялся и занял свое достойное место в богатейшей грузинской литературе того периода, и более того, остался актуальным до наших дней.
Если меня спросят, чем именно привлек внимание Эдишер на фоне блистательных авторов, таких как Тамаз Чиладзе, Арчил Сулакаури, Резо Инанишвили, Нодар Думбадзе и многих других, я отвечу, не задумываясь, что одной из самых привлекательных черт его творчества является не просто внимание, но и трепетная любовь к «маленькому человеку». Эта особенность роднит грузинского писателя с великим Чеховым и мастерами европейской прозы. Само собой разумеется, есть у него предшественники и в грузинской классике: Михаил Джавахишвили, Давид Клдиашвили, Георгий Леонидзе.
Достаточно вспомнить вошедшие в золотой фонд нашей литературы многократно изданные рассказы Эдишера «Гобой» или «Руки». В первом случае «неприметный» музыкант Димитрий, 35 лет игравший в оперном оркестре на гобое и не строивший никаких иллюзий относительно своей карьеры и известности, вдруг осознает, что без него никак не может начаться столь любимая слушателями опера «Даиси». Вот такая незамысловатая история, а запоминается навсегда. Лаконично, скупыми красками, как это свойственно настоящему мастеру, Эдишер описывает выпукло и выразительно своих, на первый взгляд, ничем не примечательных героев. Героиня антологического рассказа «Руки» молоденькая ткачиха Мелано замечает, что прибывшая на их фабрику съемочная кино-группа снимает ее поистине золотые руки, монтируя их при этом с миловидным личиком другой девушки Циалы. С удивительной психологической тонкостью и умением Эдишер рисует совсем короткий эпизод, когда Мелано в кинозале с изумлением смотрит на свои ловкие и умелые пальцы: «Господи, неужели эти чудесные руки принадлежат ей, Мелано? Такие гибкие, изящные. А как громко говорит об этих руках диктор». Мы проникаемся этим изумлением, рождением веры в себя, что особенно важно для молодой и не очень красивой женщины, и не удивляемся, когда по пути домой Мелано первый раз в жизни смело заходит в ярко освещенную парикмахерскую, чтобы сделать маникюр.
Хочу отметить, что женщины в прозе Эдишера описаны с особой нежностью и целомудрием. Они очень разные – горячо любимые и безжалостно покинутые, совсем юные и не очень молодые, ласковые или бессердечные. Все они по-своему привлекательны и заслуживают если не сочувствия, то понимания. К мужчинам писатель более суров и требователен. Достаточно вспомнить повесть «Девятые врата», в которой один из главных героев Бакар ради новой любви оставляет жену и сына. Автор не призывает нас однозначно осудить неверного мужа и плохого отца, он пытается разобраться в чувствах, заставивших его предать жену и сына. Писатель осторожен и аккуратен, как нейрохирург во время сложнейшей операции. Он ни в коем случае не судья и не выносит никаких приговоров. Однако, проникновение в глубину отчаяния подростка Гогиты не позволяет ему не только простить, но даже объяснить последний жестокий поступок отца, который, сам находясь в состоянии аффекта, прилюдно дает сыну пощечину. Поверьте, читать это без слез невозможно.
Дети и подростки – особая тема в творчестве Эдишера. Недаром один из его довольно ранних рассказов «Девочка, которая не видела моря» навсегда вошел в сознание читателя и воспринимается, как маленький шедевр. Писатель Ладо делится со своей женой идеей написать о первой любви, случившейся во время войны. О силе раннего чувства говорит прямая параллель с «Страданиями молодого Вертера». Талант и мастерство автора доказывает его право отправлять посыл к самому Гете. Удивительно, что в этом, повторюсь, раннем рассказе проявился абсолютный профессионализм Эдишера. В несколько страниц он сумел вместить и сравнительно недавно отгремевшую войну, и неповторимое чувство первой любви, и преждевременную смерть героини. Хотя жена Ладо придумывает ей имя, для всех нас она навсегда остается девочкой, которая не видела моря. Мне, переводившей на русский язык почти все произведения Эдишера Кипиани, этот рассказ особенно дорог. В свое время наш замечательный критик Гурам Гвердцители очень точно назвал свое предисловие к московской книге Эдишера – «Любовь, поведанная шепотом». Критик верно подмечает: «Когда думаешь об Э.Кипиани, невольно вспоминается прекрасное имя Антуана де Сент-Экзюпери. Как бы неожиданно это ни звучало, у Эдишера Кипиани было много общего с человеком, ставшим легендой XX века. Их духовное родство подтверждается внутренней цельностью и гармоничностью, благородством, истинным гуманизмом, присущими им обоим».
В той же статье Г.Гвердцители справедливо называет вершиной творчества Эдишера ставший необычайно популярным роман «Шапка, закинутая в небо». Я присоединяюсь к мнению маститого критика как в этой оценке, так и в той, где он утверждает, что обладая внешними признаками детектива, на самом деле это произведение имеет другие сверхзадачи. Сюжет его закручен, как и положено детективу. Молодой следователь Заал Анджапаридзе должен определить, что произошло с выпавшим из окна подростком Паатой Хергиани: несчастный случай, преступление или самоубийство. На фоне расследования ярко прорисованы образы героев романа, главных и второстепенных. Мы с волнением читаем письма погибшего на войне отца Паты, пытаемся разобраться, что заставило его овдовевшую мать связать свою судьбу с нечистоплотным человеком Иродионом Менабде, невзлюбившим своего пасынка. Одновременно следим за развитием отношений между Заалом и его любимой девушкой Наи. Безусловной удачей автора является образ учительницы Пааты Гванцы Шелиава. Эта, может быть, самая очаровательная женщина в галерее, созданной Эдишером. Роман написан рукой опытного мастера, но, к сожалению, оказался для него последним. В переводе на русский язык «Шапка, закинутая в небо» с большим успехом была опубликована в журнале «Юность», тогда выходившим 3-х миллионным тиражом. До сих пор помню единодушное одобрение редакции и мои беседы с главным редактором журнала Борисом Полевым. Грузинская публикация еще раньше была отмечена престижной Республиканской премией. О романе много писали грузинские и русские критики, исключительно со знаком «плюс». У меня, к счастью, сохранились письма Эдишера, написанные в период работы над переводом. Когда его не стало, а это произошло слишком скоро последнего триумфального успеха, мы переписывались с его очень любимой и уважаемой мною женой Цирой, и я очень дорожу этими свидетельствами времени и нашей дружбы. Сегодня я обращаю свое скромное послание к грузинской общественности, к читающей на любых языках публике, и, в первую очередь, к семье Эдишера, его друзьям, близким и всем тем, кто хранит память об этом редком человеке и выдающемся писателе, столь рано покинувшем нас.
* мнения респондентов и авторов статей могут не совпадать с позицией портала "Грузия Online"
