Оптимистический прогноз

В мае 1992 года я вместе с начинающими предпринимателями из Сухуми Леваном и Валико приехал в один из городов России для заключения контракта по закупу сахара. Тогда Грузия испытывала дефицит этого продукта. Мои новые друзья взяли меня с собой, как юриста и компаньона. Их выбор пал на меня еще и потому, что я имел опыт работы в России и, по мнению моих партнеров, я должен был владеть некоторыми нюансами, имеющими значение в ходе общения с российскими поставщиками.

Днем мы провели настолько удачные переговоры с будущими контрагентами, что решили продолжить деловую беседу вечером в приятной обстановке в одном из ресторанов города. Приглашение, конечно же, последовало от нас. Ведь мы, кавказцы, всегда норовим быть принимающей стороной, если даже находимся в гостях.

Было разумно остановиться в гостинице, в которой располагался запланированный ресторан. В фойе гостиницы Леван занялся поиском переговорного пункта (сотовых телефонов еще не было), Валико, сославшись на усталость, удобно расположился в кресле и принялся перелистывать глянцевые журналы, а я, собрав паспорта, направился к стойке администратора оформляться.

Настроение, помню, было хорошее - не ощущал, что нахожусь за границей: хотя полгода назад Советский Союз и был распущен де-юре, но фактически мы оставались единой страной. Народы, проживавшие в нем, еще толком не успели поверить в произошедшее, и почувствовать приближение грядущих в связи с этим последствий. В Грузии уже… чуть не сказал «правил», - создавал атмосферу беспросветного хаоса и анархии, конечно же, не без помощи Кремля, вновь образовавшийся Госсовет. Состав триумвирата, возглавившего страну: бывший коммунист, бывший вор в законе и бывший художник, не сулил ничего хорошего Грузии, и так опьяненной запахом свободы и временно потерявшей правильные ориентиры. Я понимал, что постсоветский период ознаменуется большими трудностями, но верил, что бывшие республики Советского Союза будут помогать друг другу и налаживать добрососедские отношения. То, что в самой Грузии после цхинвальских событий, буквально через пару месяцев, нас ожидала война в Абхазии, а через два с лишним года Кремль, с безрассудством пьяного дебошира в Чечне будет равнять седые горы с долинами, самоутверждаясь на фоне массового истребления мирных граждан и своих неоперившихся солдатиков, мне, далекому от политики и лишенному экстрасенсорных способностей, не виделось даже на уровне предположений.

Что греха таить: я был человеком советской закалки, в целом верившим в идеи классиков марксизма-ленинизма, упрямо, но как выяснилось вскоре, тщетно пытавшимся дополнить, развить и слегка видоизменить некоторые положения программы строительства коммунизма с помощью гениальной фразы Чехова: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

К сожалению, вечно зеленое древо практики беспощадно отбросило со временем мертвецки побледневшую теорию построения коммунизма, и шаг за шагом стало опровергать мои наивные прогнозы: был уверен, что конфликтов между осетинами и грузинами, абхазами и грузинами не может быть, и я ошибся. Думал что, после распада Советского Союза, все кавказские народы сплотятся и станут неуязвимыми от агрессии извне и, оказался неправ. Надеялся, что Россия, гигантское государство с огромными ресурсами быстро разбогатеет и станет примером и положительным героем в области освоения демократических ценностей. Но Кремль все сделал с точностью до наоборот…

И все таки, по прошествии 20 лет мне снова кажется, что можно было дойти до социального и богатого общества, если бы из программы его строительства изъяли мертворожденные установки, изобретенные умозрительно, без учета психологических особенностей человека и смысла его земного существования…

Администратор, полная женщина средних лет с огромной золотистой копной на голове, вернула мне паспорта с вопросом;
-Молодой человек, тебя читать не учили?
-Спасибо, что интересуйтесь. Учили.
-Тогда разуй глаза и прочти объявление, оно висит перед твоим носом.

Раньше никогда не слышал словосочетание «разуй глаза».

Отпуская в Россию на учебу, сколько раз меня предупреждал отец - литературный язык, мол, при всей его мощи, есть только часть языка: если ты хочешь владеть русским языком, больше общайся с людьми разных слоев общества и овладевай разговорной речью.

Часто ли нам хватает ума прислушиваться к мудрым советам наших родителей. Оказалось, что в России далеко не все изъясняются на языке Пушкина, Толстого и Тургенева.

Я не ожидал изысканной учтивости от администратора гостиницы, но, тем не менее, жаргонное обращение, да еще и на «ты», меня насторожило. Одновременно сбивало с толку полное отсутствие в тоне гостиничного чиновника хоть каких-либо признаков раздражения. Она грубила мне, оставаясь абсолютно спокойной и невозмутимой, словно следовала обязательному этикету общения с посетителями.

Я послушно поднял глаза. Действительно, объявление, составленное размашистым, уверенным почерком, было приклеено к стеклу вровень с мой рост. Пытаясь вчитаться в словосочетание «лица кавказской национальности», я одновременно понимал, что на меня находит какое-то отупение, не могу вникнуть в смысл простой фразы, заключающийся в том, что лицам кавказской национальности запрещалось вселяться в гостиницу. В качестве автора значилось управление внутренних дел.
Ни плохие, ни хорошие воспоминания я не склонен преувеличивать. Но перед лицом хладнокровного презрения я действительно стоял полностью обезоруженным и беспомощным.

Меня испугал мой собственный голос:
-У меня российская прописка, вот посмотрите, - я протянул ей свой паспорт, пытаясь вызвать к себе хоть какое-то доверие.
-Но от этого, уважаемый, вы не перестаете быть лицом кавказской национальности, - ответила она мне с упреком, но резонно и, в этот раз, вполне литературно.
Мое болезненное восприятие произошедшего, только рассмешило моих новых друзей.
-Тоби, эмоции нам даны не для того, чтобы ими разбрасываться. Это объявление - всего лишь неадекватная реакция милиционера местного уровня, умеющего мыслить абстрактно и, в связи с этим, стремящегося к масштабным обобщениям. Он, видимо, не первый год работает в органах внутренних дел и, у него случилась профессиональная деформация.
-За такое творчество можно в звании повысить и ученную степень кандидата наук по кавказологии присвоить,- поддержал шутливую тональность друга Валико.
-Вы что, сговорились, не понимаете, насколько это все безобразно…
-Поведение некоторых наших земляков в России тоже бывает более чем безобразным, - не дал договорить мне Леван.
-Но из этого не следует, что можно опуститься до абсурдных «масштабных обобщений»!
-В милиции редко встречаются профессора по психологии и этике,- произнес Валико как бы, между прочим.
Убедившись, что остался в одиночестве в своих душевных терзаниях, я соизволил спуститься на грешную землю.
-И где мы будем ночевать?- задал я вполне обыденный вопрос.
-В этой гостинице, и с помощью именно этого администратора! – Леван забрал у меня паспорта, пошептался с администратором, до сих пор не знаю о чем, и через полчаса мы с удовольствием принимали горячую ванну, каждый в своем одноместном номере.

В тот вечер перед глазами несколько раз возникало напугавшее меня объявление. После ресторана мы собрались в одном номере поболтать и обсудить наши грядущие коммерческие успехи. Леван и Валико, как истинные сухумцы, пили кофе перед сном, а я – зеленый чай.

Я снова вспомнил про объявление. Леван посмотрел на меня, как смотрит врач на умирающего больного, планировавшего свою жизнь на десятилетия вперед.

-А если завтра объявят, что нам нельзя заходить в ресторан, в трамвай, еще куда-нибудь, - стал я оправдываться.
-Не объявят! Люди умеет отличать хорошее от плохого. Все всё видят и понимают. Начинается новая эра в отношениях людей и государств. Средневековье закончилось. Государством будет править закон, а обществом – нравственность.
-Ни есть ли очередная утопия ваш оптимистический прогноз или вы можете его обосновать? – поинтересовался Валико.
-У меня имеется железное обоснование. И коротко оно звучит следующим образом: суверенитет государств и свобода личности. Вот вы оба, спросите меня, в чем основная причина распада Советского Союза? Отвечаю: основная причина распада Советского Союза заключается в том, что он, в большей степени был создан насильственно, чем добровольно.

Знаю, что вас интересуют причины неприязни бывших республик Союза к России. Причина в том, что именно Кремль считается субъектом, осуществившим насильственное объединения этих республик, которые между собой были равноправными, но все они находились в подчинении Кремля. Заметьте, я подчеркнуто употребляю слово «Кремль» вместо России и объясняю почему. Потому что, Царизм, а в последствии Кремль, своей бессмысленной захватнической политикой сделали несчастными не только завоеванные народы, но и Россию превратили в одну большую колонию, в колонию своей собственной власти. Соответственно, и не было союза в классическом понимании этого слова, а была видоизмененная, спрятанная за благовидными вывесками, империя.

И поэтому неудивительно, а вполне закономерно, что, как только Кремль стал заигрываться с демократией и суверенитетом, бывшие «союзники», не дав опомниться Горбачеву и его команде, окончательно заблудившимся в лабиринтах собственного мудрствования, сбежали на свободу, как бегут узники от заснувшего стражника, к тому же забывшего запереть клетку.
В ваших умных глазах, друзья мои, я читаю еще один вопрос: чем должны сегодня руководствоваться бывшие «союзники», выстраивая отношения между собой и с Россией?

Отношения между бывшими «союзниками» должны строятся исключительно на основе международного права и нравственных критериев, предполагавших, прежде всего, гуманность и прощение. Ведь на всех давит груз прошлого: безусловно, уродливыми в межличностных, межгосударственных отношениях являются как положение раба, так и роль господина. Следовательно, бывшим «союзникам» надо очиститься от комплексов подчиненного, накопившихся перед Кремлем, а через него перед Россией, а Кремлю – избавиться от своих имперских отклонений.

Повторюсь: состояние господина не менее унизительно, чем состояние раба, потому, что природа человеческих и, соответственно, государственных отношений не предполагает ни того, ни другого. В любой из указанных ролей человеческая личность разрушается, но в роли рабовладельца в гораздо большей степени, так как опустошается душа и каменеет сердце от безразличия к судьбе раба и презрения к нему.

Леван посмотрел на меня назидательно:
-Так расстроившее тебя объявление сочинено жертвой кремлевской политики. Для этого несчастного опера мы все туземцы. Мы для него представители отсталых и диких племен. И ни Руставели, ни святая Нино его в этом не переубедят. И он не виноват. Насильственный союз опустошил его душу. Ему надо посочувствовать и сильно его пожалеть.

Помимо логики в словах Левана звучала какая-то особая сила убеждения. В те минуты я верил, что у него есть ответы на все вопросы мироздания.

-Получается, что мы, граждане 15 государств, должны перечеркнуть все наши взаимоотношения, потому что они были зарождены в насильственном союзе? – спросил я его.
-Каждому человеку свойственны мудрость и добрая воля. Мы обладаем многими добродетелями, но, потеряв естественное состояние, - свободу выбора, - теряем и умение ими пользоваться.

Человека нельзя не недооценивать, не идеализировать. Человек всегда и всюду является носителем определенного набора достоинств и недостатков. Создавая соответствующие условия, мы даем возможность выйти на первый план тем или иным качествам. 15 государств, добившись свободы, обязательно потянутся друг к другу и объединятся в добровольный союз.

-А Россия от кого добивается свободы? – Валико решил поймать на арифметическую неточность друга.
-От Кремля. Свободная от Кремля Россия и будет залогом свободы всех остальных 14 государств. Как только в России к власти придут честные и умные политики, они откажутся от Кремля, как от символа государственной власти. Он сохранится как музей самоликвидировавшейся империи.
-Оптимизм полезен в рамках реалий, - Валико оппонировал мягко, но настойчиво.
-Самый расчетливый оптимист должен хоть немного мечтать, иначе невозможно. Оптимизм основан на сплаве знаний и веры в лучшее. - Я был всем сердцем на стороне Левана.

А он как будто не слышал нас.

- Что касается добрых отношений,- продолжал он - зарожденных в насильственном союзе,- Леван снова обратился ко мне, - то им ничего не угрожает. Ты же не откажешься от друга только потому, что с ним подружились в неволе. В качестве примера могу также назвать и наш кавказский обычай, связанный с воровством невест. Насильственно украденная девушка может стать любимой и любящей женой и родить любимых детей. Но для этого необходимо создать ей все условия и предоставить полную свободу, чтобы она забыла о насилии, предшествовавшем семейной жизни. Но это так, не в качестве одобрения. Мне никогда не нравился этот обычай и считаю его безнадежно устаревшим пережитком прошлого. Мой главный девиз, - «Мир без насилия!»
Было около двух часов ночи. Но спать нас не тянуло. После обсуждения вопросов межгосударственного уровня мне захотелось услышать мнение Левана о нынешнем положении Грузии.

-Не навяжут ли нам очередные конфликты? – спросил я у него с тоном, требующим однозначно отрицательного ответа.
Леван не обманул мои надежды:

-Что значит навяжут! – первый раз видел его возмущенным. –Кто навяжет, как навяжет?! Если я способен идти на поводу чьим-то низким интригам и стрелять в моих друзей, потому что, они абхазы, Азербайджанцы, армяне или русские, то я не человек, а безрассудное животное. – Леван ухмыльнулся, сделав небольшую паузу. – Я очень люблю животных, но только не в образе человека, - уточнил он свою мысль. – Я в Сухуми родился и вырос. Обласкан теплом и любовью, в том числе, моих абхазских друзей. И вдруг по чей-то воле я должен объявить их своими врагами. В таком случае я враг самому себе. Да нет, не навяжут…
Лучше быть обманутым, чем обманщиком, уметь сопротивляться злу, но, при этом, самому не порождать его. Я сделаю все, чтобы избежать подобных конфликтов, но если все-таки абхазы и грузины начнут стрелять друг в друга, со своей семьей уйду в горы Сванетии, там живут родственники моей жены – Чхетиани. Они сильные и достойные люди, примут и поймут. Кто-то меня назовет трусом. Но трусостью я считаю стрелять в своих соседей и вчерашних друзей. Мужеством – отказаться от участия в такой бойне.
Но не начнут стрелять, этого не может быть.

-В Южной Осетии произошли очень нехорошие события. И там гражданские лица с обеих сторон совершали очень жестокие поступки. Калечили, унижали и убивали только по национальному признаку. В то время как добрые отношения между осетинами и грузинами еще много веков назад достигли уровня дружеских и родственных. – Этот вопрос для меня был особенно болезненным. Перед глазами возникала вся моя, осетино-грузинская родня. И как будто неведомыми мне силами я был приговорен, испытывать перед ними чувство вины, сам не понимая за что. Упомянул об этом конфликте в надежде, что Леван тут же предложит спасительное лекарство от него.

Грусть мелькнула на его лице.

-Ты назвал очень плохой, безжалостно позорящий нас, осетин и грузин, пример. И тем более, это не должно больше повториться: у плохих примеров есть одно положительное качество: они могут служить хорошими уроками. Грузия страна любви. Рано или поздно над нами всеми одержит победу любовь. Он сказал это серьезным лицом, но глаза его смеялись. Пожалуй, я больше не видел никого, кто бы так умел смеяться глазами.

В ту ночь я заснул сладко, с ощущением счастья…

…Осенью 1992 года Леван был убит в Сухуми, во дворе своего дома. Жену с грудным ребенком он успел переправить в глубь Грузии сразу же после начала войны.

С тех пор прошло почти двадцать лет. Уйдя из жизни, Леван словно забрал с собой весь свой оптимистический прогноз, прихватив и мои мечты.

Словосочетание «лица кавказской национальности» вышло далеко за пределы гостиничного фойе и превратилось в грозную и вездесущую государстворазрушающую Дубинку. Начиная с детских садиков, она проникает во все щели общественной жизни, беспощадно и неустанно опускаясь на головы даже тех, кто является коренным жителем России, но имеет кавказское происхождение или кавказскую внешность. При этом она, бескомпромиссно сражаясь с нами, настолько верна и предана своим анти кавказским настроениям, что потеряла державную бдительность и стала абсолютно аполитичной. Устами некоторых политиканов она вопит на весь мир о противостоянии Северного Кавказа и России и ее столицы Москвы, фактически признавая тем самым Северный Кавказ вне российским регионом. А Кремль даже не пожурит свою любимицу за невольное расшатывание территориальной целостности России. И в самом деле, чего мелочиться. Сводки с Северного Кавказа чуть ли ни ежедневно сообщают об окружении бандформировании и их уничтожении. Кто эти юноши, что заставило их взять в руки оружие, с чем они не согласны и ради чего жертвуют своими жизнями, выяснять нет смысла. Дубинка уже сформировала образ кавказца, как резко отрицательный, не подающийся воспитанию. И не важно кто этот кавказец: преподаватель ли он, известный актер, профессор права или криминальный авторитет. Впрочем, здесь я ошибаюсь – из перечисленных категории кавказцев Дубинка лояльнее всего относится к криминалу. Этого не может быть!.. Но это, почему-то, правда.

Если следовать логике Левана, Дубинка из трех слов является вредоносным и унижающим не только для нас, кавказцев, но и для русских, для других коренных народов России. Она действует от имени России, навешивая на нее человеконенавистнические ярлыки национализма и шовинизма. А разве российские народы заслуживают, чтобы их наряжали в униформу, сшитой из таких ярлыков?

Но тот, кто держит крепко в руках Дубинку из трех слов и самозабвенно размахивает ею, не обременен «глупыми» привычками задавать вопросы народу и интересоваться его мнением.

А кто он, всевластный держатель Дубинки? Не наш ли старый знакомый, уверенно сочинявший объявления для гостиниц, добившийся в последствий головокружительной карьеры?

«Похоже, что это он, - маленький, безнадежно озлобленный человек с непомерно большими амбициями», - слышу я недоуменный голос Левана, словно он раскаивается за свой оптимистический прогноз.

Но я продолжаю верить в оптимизм Левана и очень надеюсь, что его маленький ребенок, спасенный той трагической осенью, вырос в достойного сына своего отца.